что-то новенькое

суббота, 23 апреля 2011

17:32

чувство собственного отстоинства

Слишком гениального вступления от грэг не ждите. Просто, приснился интересный сон. захотелось на его основе чего-нибудь эдакого замесить. Вот, получите и распишитесь. Что значит четырёхмесячный перерыв в любимом виде деятельности.

Ундины

«Русалка из пруда»

Переезд в другой город – что попадание в новый мир. И если раньше, когда я приезжала просто погостить, такого ощущения и в помине не было, то сейчас оно укоренилось в мозгу и въелось в глаза, заставляя видеть уже давно изученные вдоль и поперёк улицы совершенно по-другому.

Но что-то я начала рубить прямо с плеча. Хотя я в принципе никогда не отличалась особой способностью рассказывать, сейчас я попробую разъяснить всё как можно более точно и сочно.

Моё имя Дагмар Свенссен, ну, или просто Даг. Коренная норвежка, проживала на севере своей родины, где, судя по всему, мне и отморозило характер. Хотя дело не только в минусовых температурах. Всем известно, что характер человека формируется в первую очередь на том, какие отношения в семье. Нет, мои родители не были жестокими циниками, ненавидящими весь мир, да боже упаси. Я росла в среде любви и гармонии, которая, под влиянием странных обстоятельств, никоим образом не контактировала со мной. Отец и мать обожали друг друга, но вот плоды своего обожания они замечать категорически отказывались. Эти люди каждое лето, ну, или когда моё присутствие в их доме им надоест, меня, маленькую Дагмар, отправляли к бабушке, а сами уезжали в какую-нибудь далёкую даль или оставались дома, проводя всё свободное время в стальных объятиях друг друга. Меня до сих пор интересует, как же они в туалет ходили. Да, Дагмар, то бишь я, оказалась для молодых влюблённых, которым скалы быта были по плечо, непосильной ношей. Им куда приятнее было проводить ночи за несколько более активным видом деятельности, нежели сон, и встречать вместе рассвет. И образ ребёнка, орущего в соседней комнате и требующего чего-нибудь пожрать, в романтические фантазии матери и отца никак не вписывались. Невзирая на то, что мой батя художник, обязанный иметь богатое воображение.

Немного о профессии моих любимых родоначальников. Отец – художник-абстракционист, рисует всякую муть, в которой я ничего, кроме разноцветных клякс, увидеть, увы, не могла. В то время как мать глядела на гигантские изгаженные вонючей краской полотна и видела в них некий смысл, я чувствовала себя какой-то недоразвитой, ибо считала плоды труда моего отца сущим бредом. Мать же была виолончелисткой. Её я запомнила с длинными распущенными волосами, разметавшимися по плечам и с прикрытыми тёмными веками, почему-то они всегда у неё были тёмными. Неимоверная бледность делала эту странную женщину похожую на свежий труп, сидящий за виолончелью, который кто-то словно дёргает за ниточки, настолько движения тела моей матери были ломаными и порывистыми.

А потом, спустя пятнадцать счастливейших лет совместной жизни отдельно от ребёнка, они скончались. Временами я и сама подумывала, а не подсыпать ли мышьяк отцу в херес, сейчас чего только в пище не находят, вот, по телевизору наблюдала, недавно шприц в бутылке пива нашли. Но в их смерти виновата не я, честное слово, не сочтите меня оменом. Мысли об убийстве ко мне приходили только в моменты крайнего гнева, например в тот раз, когда я для привлечения внимания родителей из-за кражи в магазине попала в обезьянник, а они даже не приехали забрать меня.

Перейдём непосредственно к самой кончине мамы с папой. Мои родители покончили с собой, что одна, что второй. Батя не вынес жестокой критики в художественном журнале, хотя я целиком и полностью согласна с этой статьёй, из-за которого отец наглотался таблеток и умер, захлебнувшись собственной рвотой. Мать, подобно попугайчику-неразлучнику, не смогла прожить без любимого мужа больше пяти минут и, стоило ей лишь увидеть бездыханное тело моего папы, она сразу же вывернула себе вены наизнанку при помощи самой обыкновенной бритвы.

Да, жили они счастливо, пускай недолго, и умерли в один день.

Несмотря на то, что это мои родители, их смерть меня несильно задела, с ними я проводила до крайности мало времени. Я уверена, что такая смерть – это им наказание за неподобающее обращение с ребёнком. Знаю, это слишком, но я есть я, и с этим ничего не поделаешь. В основном я кочевала из одного лагеря в другой, это на каникулах, а обучалась в интернате, дорогом и престижном. Мне не приходилось ни в чём нуждаться, какую бы сумму я не запросила у отца, он мне всё давал, ибо его картины расходились с большим успехом за большие же деньги.

Иногда я бывала у бабушки, в маленьком городке, который я бы назвала посёлком городского типа. Есть приличные дома, школа, больница с нужным оборудованием, люди живут, абсолютно все, в коттеджах, поэтому ни о каких квартирах речи и быть не может. Все дома были красивыми и аккуратными, как будто по штампу сделаны, у моей бабушки же дом был иной, как будто из сказки. Наверное, именно это и повлияло на то, что в дальнейшем я много фантазировала и читала сказочную литературу. Он представлял смесь из пряничного домика колдуньи из сказки «Ганс и Грета» и старенького пенька, покрытого мхом. Волшебная избушка, увитая вьюнками, плющом и другими ползучими растениями, название которых мне не известны. Бабушка жила немного поодаль от остальных, вела обособленный образ жизни, но со всеми людьми вела себя очень любезно, между тем, сильно не распространяясь о своих делах.

Дедушка давно уже умер, мне тогда было пять, но я отчётливо помню, что тогда на похоронах я рыдала так, как не рыдала никогда. С тех пор я не помню хотя бы один раз, чтобы я заплакала, видимо весь запас слез, данным мне на всю жизнь, был исчерпан за один единственный раз. Даже когда родители упорно не замечали меня, я не плакала. Я злилась, негодовала, мне было обидно до истерики, но слёзы как нарочно не хотели вытекать из слёзных каналов, будто бы эти дырочки заросли. Некоторые говорят: поплачь – станет легче. Я не ведаю, насколько правдоподобно такое высказывание. Я не пробовала.

Ну, теперь, когда история моя более или менее выступила из тени неизвестности, можно перенестись в настоящее.

- Чай, кофе, сок? – Ласково проворковала розовощёкая светловолосая девушка, с ногами аж от бровей.

- Нет. – Коротко отрезала я.

- А может тогда газету? Или журнал? – Не отступалась от шанса получить заработок девица.

Кто-нибудь бы сдался и да купил бы у неё что-либо, особенно мужчина, потому что невозможно было устоять перед взмахами светлых густых ресниц и перед огромными голубыми глазами, из которых, казалось, в любую секунду скатится прозрачная слеза. Но я не кто-нибудь и не мужчина, нежничать с просто тёлкой без образования не стала.

- Я что, похожа на бизнесмена, чтобы купить себе газету? Или тупоголовую куклу с ногтями Фредди Крюгера, чтобы я имела право приобретать у тебя журнал?

Девушка заметалась, видимо ни у кого ещё не хватало духу вот так взять и прогнать её.

- Нет? Тогда прошу сделать шаг назад и закрыть дверь, если не хочешь остаться без головы.

Девица высунула голову из моего купе и покатилась со своей тележкой так, что Шумахер бы задохнулся от зависти. Я снова опустила взгляд в книгу, практически моментально позабыв о нарушительнице моего покоя.

Да, меня с лёгкостью можно было назвать злыдней, бессердечной скотиной, тварью, всё это правда, я не спорю и не обижаюсь, поскольку на правду не принято обижаться, и я исправно следую этой традиции. Это всё воспитание, точнее его отсутствие. Я часто связывалась не с самыми лучшими компаниями, но вовремя мне удавалось из них выкарабкаться, инстинкт самосохранения никогда меня не оставлял. Он вечно отзывался каким-то противным тянущим чувством в желудке, словно проглотил стальной шарик. И вот сейчас, когда я подъезжала к городку моего детства, этот стальной шарик нервно перекатывался на дне живота. Очень неприятное ощущение, всем наверняка известное. Ехала я уже на протяжении четырёх часов, два из которых я провела в царстве Морфея. Что было наиболее странно, стоило мне лишь зайти в своё купе и сесть на старое потёртое продавленное сидение, как на мои плечи навалилась сильнейшая тяжесть, будто бы я закинула себе на спину чемодан с тем ненужным барахлом, что я забрала из родительского дома и уснула тяжёлым сном. Проснулась я также внезапно, как и уснула, только уже лёжа на сидении, наверняка я просто сидела ненадёжно, вот и сползла, что для меня очень характерно, засыпаю я трудно и сплю очень беспокойно, особенно в последние дни. Да, все эти два дня, начиная с того момента, как меня оповестили, что я должна ехать жить к бабушке, меня терзали кое-какие ни на чём не основанные сомнения, выражающиеся в бессмысленной фразе «что-то здесь не то». А после моего забытья, в состоянии которого я видела тревожный сон, который мне даже не удалось запомнить, беспокойство усилилось просто в разы. Пару раз мне приходила в голову мысль, а не сбежать ли, выйдя не на своей остановке, но планы, увы, так и остались планами и последняя станция, которая могла бы меня спасти от неминуемо приближающегося города, где мне надо будет прожить до неопределённого срока, проплыла мимо минут двадцать назад, обрезав мне путь к отступлению.

До исступления надоедливый стук колёс смешивался с гулом в моей голове, который зачастую, а последнее время и постоянно появлялся после сна.

«Чёрт, сколько можно ехать-то? В детстве, мне казалось, мы добирались быстрее…»

Я отложила книгу, предварительно загнув уголок страницы, и направилась к проводницам, людям, которые всегда и всё знают, что, где и когда.

Открыв дверь своего купе, я случайно преградила путь своей новой знакомой в чепце, продающей наверняка невкусные продукты придорожного общепита за комическую цену. Девушка резко затормозила, несколько булок свалились на пол с глухим стуком, я кинула на неё безразличный взгляд, в то время как она таращилась на меня во все глаза, походу даже не замечая того, что её мини-буфет на колёсах пришёл в состояние хаоса. Я двинулась вдоль узкого прохода к купе проводниц. Как ни странно, совсем немногие купе были заняты хотя бы одним человеком, видимо, мало кому нужна та глушь, куда я сейчас направляюсь. Достигнув своей цели, я негромко постучалась в дверь к проводницам. Весёлый смех, доносившийся их личного пространства персонала, обслуживающего поезд, прервался, и спустя мгновение передо мной появилась невысокая улыбающаяся женщина.

- Чего-то хотела, милая?

Такое обращения я пропустила мимо ушей только потому, что эта женщина мне искренне понравилась, и ей грубить не захотелось, но будь это кто-нибудь другой, да та же буфетчица, которая нарочито медленно собирала рассыпавшуюся еду, дабы не столкнуться в проходе со мной ещё раз, я бы обязательно нашла, что ответить.

- Да, вы не могли бы сказать, когда мы приедем до конечной станции? – Бесцветно спросила я.

- О, конечно. Прибудем мы через… - Женщина приблизила к глазам запястье, на котором поблёскивали дешёвенькие видавшие виды часы. – Потерпи ещё минут сорок, хорошо? Знаю, что ты устала, но что поделаешь, дорога, как никак дальняя.

Очень милая и добрая женщина, из неё, уверена, вышла замечательная мать.

- Спасибо большое. – Я, как на автомате, отвернулась от неё и двинулась обратно в своё купе.

- Если что, обращайся! – Крикнула проводница мне в след, как раз тогда, когда я оказалась напротив своей двери и с шумом открывала её. На спине я почувствовала прожигающий взгляд девушки, но, опять же, не обратила внимания на такую вежливость и с грохотом закрылась в купе.

Я взяла в руки книгу, но читать, почему-то совершенно не хотелось, невзирая на то, что это был полный сборник всех сказок Братьев Гримм. Мне не давал покоя мой сон, точнее, мне не давал покоя тот факт, что там было что-то важное, а я это что-то наглым образом забыла. Сейчас я лихорадочно перебирала в голове разные картинки, слова, которые могли бы вызвать хоть какие-нибудь ассоциации с никак не хотевшим вспоминаться сном, как будто бы это какое-то простое слово, так и вертящееся на языке, но которое не можешь произнести, аж бесит. Ничего не помогало, даже непонятные рисунки, немного похожие на те абстракции, что любил малевать отец, когда на него находило вдохновение, которое я называла просто и ясно – приступ. При воспоминании об этом в нос на секунду, если не меньше, ударил резкий запах масляных красок и разбавителя, из-за которых кружилась голова и жутко тошнило, никогда не понимала, как родители переносят этот запах. Я резко тряхнула головой, и в мозгу всплыл мутный зеленовато-голубой образ.

- Чертовщина… Чертовщина и бред… - Категорично произнесла я, надеясь, что слова могут таким образом материализоваться и потянулась за книгой. Но стоило мне лишь прикоснуться, как в глаза будто бы кинули песок и странный образ явился мне вновь, только в более чётких очертаниях, ощущение, словно кто-то настроил фокус на объективе фотоаппарата. Негромко вскрикнув, я протёрла глаза и часто заморгала, давая странному ощущению стихнуть. Я взглянула на книгу, лежащую рядом, практически сливающуюся по тону с протёртым старым сидением в купе и взяла её в руки. Как на автомате открыла оглавление в конце томика, где на листе в правом верхнем углу было написано бранное слово, и мой взгляд прошёлся по строчкам. В самом конце списка сказок я увидела надпись «Русалка из пруда». Перелистнув несколько страниц назад, я нашла нужную сказку и принялась читать.

Что было странно, сказка пускай, и занимала всего десять страниц, но отведённые мне сорок минут я провела за внимательным чтением, мысленно, то и дело, возвращаясь к довольно-таки необычному событию, первому, что произошёл со мной за всю мою никчёмную жизнь.

Поезд остановился, в коридорах мелькали люди со своими чемоданами, но вскоре это мельтешение закончилось, а я так и продолжала пялиться в раскрытую книгу, перечитывая одну и ту же строчку «и жили они долго и счастливо». Стука в дверь я не слышала, от бессмысленного прожигания взглядом пожелтевшего листа бумаги меня отвлёк грохот открывающейся двери и голос проводницы, той, у которой я выпытывала сорок минут назад срок окончания моего мучения.

- Эм, девушка… - Осторожно начала женщина, словно бы побаиваясь меня.

- А? – Очнувшись от ступора, тихо промямлила я.

- Мы уже приехали. – С улыбкой, более уверенно сказала она, снисходительно меня разглядывая.

- А, ну, да, конечно, спасибо.

Я резко поднялась, книга, что лежала на коленях, свалилась на грязный пол, предварительно стукнувшись о твёрдые носки чёрных ботинок. Из моего горла вырвалось глухое рычание, и я уже собралась нагнуться за собранием сказок, но женщина опередила меня и уже читала название книги.

- Братья Гримм. Сказки. Надо же, не думала, что девушка в вашем возрасте может таким интересоваться. – Дружелюбно произнесла она.

- Это не интерес, а вредная привычка детства. – Резковато произнесла я, подвязывая пегие короткие волосы в хвост резинкой и натягивая на голову сверху кепку козырьком назад, какие носили джентльмены викторианской эпохи.

Женщина ничего не ответила, а только грустно улыбнулась, всё разглядывая обложку книги, дожидаясь, когда я соберусь и протянула её мне.

- Может быть тебе с багажом помочь? – Ласково спросила она у меня.

- Нет, благодарю, сама как-нибудь. – С лёгкостью подхватив громоздкий, чем-то похожий на гроб, чемодан с противоположного сидения и перекинула через плечо за одну лямку мешковатый рюкзак.

- Ну, хорошо, если что – кричи. – Произнесла женщина в тот момент, когда я брал в руки книгу, и вышла из моего купе.

Я немного постояла, оглядывая своё недолгое место обитания на наличие потаённых уголков, где можно было бы спрятаться и зайцем поехать назад, в город, где я была отнюдь не счастлива, но где моё туловище изнури не терзали невнятные ощущения и шарики не перекатывались на дне желудка. Покрепче ухватившись за ручку чемодана-гроба, я пошла к выходу их вагона. Там стояла проводница.

- До свидания. – Немного безучастно попрощалась я, спускаясь вниз по шаткой крутой лесенке, рискуя в любой момент свалиться на асфальт и скатиться под состав.

- До свидания. – Кивнула мне женщина, как бы, между прочим, и отвернулась. Мне даже немного обидно стало, но обиду мигом придавило дурацкое ощущение неправильности происходящего. Стоя здесь, на перроне и глядя на выход в город, я не могла уложить у себя в голове ту информацию, что здесь я буду жить, учиться, возможно, даже работать. Всё это для меня слишком уж нереально и фантастично, мысли не хотели слушаться и спокойно сложиться в голове, вместо этого они вели себя как скомканная и туго запиханная в шкаф одежда. То есть, готовы были в любой момент вырваться наружу, и меня из-за этого пробирала некоторая паника. Ломано, практически так же, как моя мать, я двинулась к прозрачной двери, но тут мой взгляд упал на молодого человека, лет так восемнадцати, может чуть старше, своей оранжевой футболкой, протёртыми джинсами и давно потерявшими цвет кроссовками создающего о себе впечатление студента-раздолбая. Нет, привлёк внимание скорее даже не он, а табличка, которую он держал в руках. Она гласила «Дагмар Свенссен».

Я на секунду остановилась, вглядываясь в эту табличку. Наверное, этого молодого человека попросила меня встретить бабушка. Самостоятельно у неё передвигаться получалось с титаническим трудом, артрит творит своё грязное дело, но между тем за меня она, видимо, слишком сильно переживала. Напрасно, город был настолько маленький, что потеряться в нём было практически невозможно. Постояв так немного, и обдумав план своих действий, я взглянула на самого юношу. Светловолосый, голубоглазый, всё в лучших традициях жанра скандинавского народа. Но тут, видимо ощутив на себе мой взгляд, парень повернулся ко мне и практически сразу начал вглядываться в моё лицо, чуть сдвинув брови к переносице. Я невозмутимо отвернулась, покрепче схватилась за ручку чемодана и уверенно пошла к выходу в город.

Здесь совсем ничего не изменилось. Та же мощёная камнем дорога, те же старенькие автомобили, самый настоящий музей автомобильного раритета, только экспонаты почему-то ещё и ездят. Люди все дружелюбно улыбаются, здороваются друг с другом, и я опять чувствую себя какой-то особенно отличившейся. Точно такое же чувство у меня было, когда к нам в квартиру приходили отцовские друзья поглазеть на его картины и видели в них тайный смысл. Вот и сейчас, складывалось ощущение, что сегодня какой-то праздник, о котором я даже не подозреваю, иначе с чего бы всем этим людям улыбаться. Ах да, я со своим пыльно-депрессивным городом и забыла, что людям можно улыбаться и без повода.

Я не думала, что меня здесь кто-то ещё помнит, скорее, я надеялась, что меня здесь никто не вспомнит. Зря.

- Дагмар? – Спросил высокий девичий голос.

Я чисто рефлекторно обернулась и наткнулась взглядом на высокую красивую девушку с двумя толстыми косами рыжего цвета и персикового цвета лицом в тёмно-коричневую крапинку, то были веснушки. Она стояла поодаль от меня.

- Дагмар, ты?! – Весело повторила свой вопрос девушка и бросилась ко мне, раскинув руки для объятий.

- Нет, не я! – В панике завопила я, передвинув козырёк на глаза и накинув сверху капюшон чёрной толстовки. Девушку это явно не остановило, она продолжала нестись на меня, словно автомобиль на полной скорости на перебегающего через дорогу оленя и я кинулась убегать. Правда, это меня не спасло, законы физики никто не отменял, и чемодан пришпандорил меня к земле, не давая развить нужную скорость. И тут случилось страшное, девушка, имя которой я не помню, но чьё лицо будет сниться мне в самых страшных кошмарах, обняла со спины, приподняла меня над землёй и принялась крутить.

- Даг, Даг вернулась! Как здорово-то, а! Как мы все по тебе соскучились!!! – Тараторила девушка, но я её не слышала, поскольку меня куда сильнее беспокоил тот факт, что меня могло с минуты на минуту вывернуть наизнанку.

- Поставь меня на землю, чтоб тебя!!! – Заорала я, что волшебным образом и подействовало. Я снова обрела твёрдую землю под ногами и, едва не потеряв равновесие, всё ещё видя перед глазами расплывчатые образы, опёрлась на чемодан и присела на него.

- Ну, наконец-то ты вернулась! Уже три года с тобой не виделись…

- Маловато, не находишь? – Грубо пробубнила я, держась за голову и всё не в состоянии прийти в себя.

- Что ты такое говоришь, Даг? Мы так скучали!

- «Мы» скучали? – Я недоверчиво глядела на рыжую каланчу. – Кто это «мы»? Ты и кто?

По слогам говорила я, глядя на то, как менялась в лице моя старая знакомая и односторонняя подруга детства. Односторонняя потому, что она считала себя моей подругой, а я её – нет.

- Дагмар, ты чего? – Расстроившись, спросила она.

- Ничего, иди куда шла. – Огрызнулась я и, встав с чемодана и схватив его за ручку, я двинулась по улице, удаляясь от неё. Эта всё не унималась.

- Дагмар, где ты пропадала? Что с тобой случилось?! Даг!!!

- О боже, что? – Не останавливаясь и не оборачиваясь, своим видом напоминая наркомана, с накинутым поверх кепки капюшоном, устало спросила я.

- Почему тебя так долго не было?

- У меня были дела. – Солгала я.

- Что за дела такие, что ты не приезжала к нам?

«Задолбала».

- Мне со своей бандой срочно требовалось перевернуть в школе всё вверх дном, совершить парочку актов вандализма на главной улице и сесть в тюрьму. – А вот это правда. Ну, не совсем в тюрьму, в камеру предварительного заключения, пока родители не внесли за меня внушительный залог и меня не выпустили. А вот ребята… Вспомнив сейчас про них, я немного перестала жалеть, что уехала из своего города.

- Правда?! – Ужаснулась рыжая.

- Я на клоуна похожа? – Ответила я тупым вопросом на тупой вопрос.

- Нет… - Настроение девушки портилось с каждой секундой, зато моё неотступно ползло вверх. – Но, Даг… Ты вообще, какими судьбами сюда к нам? И надолго ли? – Робко поинтересовалась девушка таким тоном, мол, это я просто так сказала, можешь не отвечать.

Мне и не хотелось. Не люблю я разговаривать о родителях, что в настоящем, что в прошедшем времени. Как бы от этой дылды в яблоках отделаться? О, она наверняка куда-то шла, точно. Только вот вопрос, как к ней обратиться? Эй ты? Нет, вижу, личность она эмоциональная, поймёт, что я её ненавижу, хотя да, я так пыталась это скрыть, ещё сделает с собой что-нибудь. Чёрт, как же её имя звучало? Хлин? Нет, не то… Свейна? Не, да ты погляди на неё, какая это Свейна, это имя мне идёт, но никак уж этой смазливой девчонке. Может быть Астрид? Не уверена… Как же, чтоб её… Знаешь… О, точно!

- Знаешь, по-моему, ты куда-то собиралась, я верно поняла? – Насколько это было возможно, вежливо спросила я, чуть-чуть даже переиграв. Хотя не суть, эта вон уже готова башкой о фонарный столб расшибиться от радости.

- А, ну, да, я к твоей бабушке шла, хотела узнать, во сколько ты приедешь…

- Зачем? – Не дослушав её повествование до конца, с вызовом в голосе спросила я.

- Ну, как зачем, чтобы тебя встретить! – С детским энтузиазмом проговорила она. Боже ж ты мой, ей лет восемнадцать, а её развитие остановилось на стадии шестилетнего ребёнка, вы только посмотрите на неё. Косички, сарафанчик, беленькие туфельки… Фуу!!!

- Замечательно! – Передразнила я девушку, точно так же как и она, улыбнувшись во все зубы, но сарказма рыжая, видимо, не поняла.

Я отвернулась от неё и продолжила свой путь к дому бабушки, мне очень хотелось немного передохнуть от такого шквала событий. Однако не стоит забывать о моём рыжем проклятии.

- Слушай, а может быть, я тогда тебя провожу? Ты, наверное, уже дорогу подзабыла за эти три года.

- А у меня есть выбор? – Измученно поинтересовалась я, волоча за собой чемодан.

Девчонка либо не услышала, либо пропустила мимо ушей мою реплику и снова принялась что-то бессвязно тараторить.

- Твоя бабушка нам всем рассказала, что ты приезжаешь сегодня. Мы все очень обрадовались, особенно Ньёд. – Произнеся последнее слово, девчонка хихикнула.

- Ну, спасибо бабуль… Кто особенно? – Безо всякого интереса уточнила я, заворачивая за угол, идти осталось, если мне память не изменяет, не так уж и много, станция сама по себе находилась на окраине города, где-то неподалёку на отшибе располагался домик моей бабушки.

- Ты что, не помнишь Ньёда? – Со смесью удивления и возмущения спросила девушка. Интересно, а что будет, когда я у неё её же имя спрошу?

- Нет. – Сказала я, как отожгла.

- Как же так?!

Дорога оказалась длиннее, чем я ожидала.

- Ну, не помню, и что? – Начиная раздражаться, отозвалась я.

- Он ещё встречать тебя вызвался! Стой, а разве не…

- Не-е-е! – Громко оборвала я девушку, прибавляя шагу.

Совсем забыла об этом парне-с-табличкой. Наверняка это и был тот таинственный Ньёд. И сейчас, прождав возле пустого поезда минут пятнадцать и уже отчаявшись, он должен направиться к моей бабуле, чтобы оповестить её о том, что внучку ей не доставили.

- Но Даг! – Обескуражено воскликнула рыжая.

- Даг?! – Послышалось удивлённое восклицание за моей спиной. Голос, если судить по тембру, принадлежал молодому парню.

Я выпустила чемодан из руки, и он резко ударился дном о землю.

- Да ладно! – Измученно сказала я, после чего на автомате подхватила чемодан и дала от этих двоих «друзей детства» дёру.

- Как же вы все меня задолбали!

А ведь я только приехала. Погони за собой я не слышала, но остановиться не решилась, слишком уж сильно не хотелось мне проводить ещё хотя бы пять минут в компании своих старых знакомых, которые, цитирую, «так по мне соскучились». До бабушкиного дома я добралась за две минуты.

***

URL

Удивительно, как одно и то же место может ассоциироваться... Продолжают травить Билла Гейтса. А за что спрашивается ? bad day

Начнем, благословясь. Впереди ждет долгая работа. Краснодар. "Сладкий мой кошмар"....... "го... Край земли... Королевство у врат зари... Страна утренней ...

Комментарии

23.04.2011 в 21:05

TonyFang

Весёлый смех, доносившийся их личного прост...Покрепче ухватившись за ручку чемодана-гроба, я пошла к выходу их вагона. Там, наверное, из?))
Мне нравиться, затягивает, только ты переборщила немного со встречей старых друзей. Что же она у тебя такая злая? Хотя, да. Это в твоем характере, так что, будем считать, что ты отвертелась.)
А с кого ты писала прототип девчонки рыжеволосой?

URL

24.04.2011 в 16:12


Запомнить

что-то новенькое

Печатная машинка