про грэг

Когда сидишь с набитым ртом или пьёшь воду, какая-нибудь идиотская шутка становится до обоссаки смешной.

---

хозяйство

Утюг превосходно разглаживает все складки. Но складки, сделанные самим утюгом, ему не под силу.

---

от улыбки, как говорится...

Шепелявый грабитель банка сказал всем "Лизать!"

---

улучшение, казалось бы, безвыходного положения

грэг рада, искренне рада, что сегодня ей удалось, наконец, спокойно поспать. Не считая внезапного пробуждения в районе четырёх часов ночи, но Морфей не стал так быстро отпускать свою гостью в моём скромном лице и затащил в своё царство обратно. Превосходно, проснулась в половине одиннадцатого, бодрая, синяки под глазами значительно уменьшились и теперь занимают меньше, чем всё лицо. Здорово это всё, конечно, но от мысли посещения психолога грэг так и не посмела отказаться. Это же грэг, по ней плачет психушка, господа! А грэг плачет по психушке... Во всяком случае, в моём поведении кое-где явно проглядывается симптоматика паранойи (спасибо, Википедия!). Взять даже хотя бы бесчисленные случаи совместного с подругой троллинга двенадцатилетних девочек-уток... Ну, всё, у грэг всё нормализовалось.

Рада была поделиться.

грэг.

---

грэг ненавидит отдых на речке... люто.

Какая бы ни была вода в речке, всё равно найдётся мудак, который прыгнет в неё первым и будет едва ли не на весь свет орать, что вода, как парное молоко!

грэг задело за живое... А родители всё думают, почему у восьмилетней грэг, когда она вылезает из воды, губы фиолетовые...

---

квалификация

Отправили на курсы повышения квалификации. Нынче умею спать на рабочем месте с открытыми глазами.

---

немного о полиции

Звоню в полицию:

- Алло, это полиция?

Смешок на том конце и ответ:

- Да, бля, шериф у телефона.

---

психиатр, где же ты, когда ты так нужен?

Вдогонку к последнему посту, напечатанному грэг вчера вечером.

 

Боюсь, что этой ночью грэг кирпичей

наделала на постройку небольшого промышленного городка... Думала, часам к двум начну ещё и писать бетоном. Сколько грэг себя не убеждала, что все эти шорохи, вся эта гнетущая темнота и тишина – всего лишь долбанная шизофрения, это не помогало и порой мне даже становилось страшно менять своё положение в постели.Под пуховым одеялом было невыносимо жарко, а чокнутая грэг даже пальцами на ногах не может двинуть. Потом, переборов себя, я встала, включила свет ви комнате, включила телевизор и смотрела фильм-биографию о Коко Шаннель. Знаете, этот монотонный фильм успокоил грэг. Потом, когда фильм окончился, переключила на первый канал, уповая на то, что "по первому каналу всегда что-нибудь интересненькое крутят". Название фильма "Озеро страха - 2" заставило грэг разразиться воплем ужаса и переключить канал. Попала на канал, где крутили порнуху и, без зазрений совести, переключила обратно на "Первый". Пощёлкав каналы до четырёх часов, до безопасного времени ночи, когда она начинает постепенно перетекать в утро, грэг легла и спустя полчаса, всё-таки уснула. Ещё, как на зло, вспоминались всевозможные теории о том, что все чудовища и демоны проявляют наибольшую активность с 2:00 до 4:00.Без перерыва и выходных, блеять. Этой ночью грэг совершенно определённо решила, что, по возвращению родоначальников, она упадёт им в ноги и начнёт умолять запереть её в психушке. Или, хотя бы, купить хорошее снотворное.

Спасибо за внимание.

 

Пошла строить себе дачу, не зря же всю

ночь подрабатывала в роли завода строительных материалов.


грэг.

---

на новом месте.

грэг снова осталась у дедули дома. Родоначальники свалили на Алтай, грэг осталась дома...

Нет бы заняться каким делом полезным, да просто сходить на кухню и пожрать, нет, нам непременно нужно сесть поздно вечером, дождаться, когда тьма ночи поглотит наш маленький закрытй город, и начать читать мистические, порой даже психикорасшатывательные истории. Тупица грэг это делала вчера, делает и сейчас. Правда на данный момент эффект подобных историй сведён к минимуму, спасибо деду за это. Он сейчас смотрит телевизор в зале, где располагается компьютер и моя седовласая, спасибо страху за это, персона...

грэг надо было выговориться.

Спасибо за внимание.

грэг.

@темы: ужоснах

---

Это то же самое, что открыть задницей бутылку шампанского: никому не удавалось, да и как-то пробовать стрёмно.

---

Я ехал по Искитиму не 60, а 90 километров в час, потому что какой это нахрен город?!

---

=тщеславие коннектед= "Возвращение короля"...)

Давно грэг не писала постов в свой дневник. Исключая отрывки моего нового Великого (блеять!) Романа (нах!), который, к слову, никто не читает. Ничего, завтра мы встанем пораньше и обязательно завоюем Вселенную, да!.. Ах, нет, завтра мы будем готовиться к экзамену по ОБЖ, а послезавтра, после сдачи экзамена, мы точно завоюем Вселенную! Вопрос, только, зачем?..
И у грэг сегодня праздник жизни! К сожалению, но только сегодня. Значит так, концепция такая: русский язык - 4 (сука, одного, нахер, балла не хватило! у меня рожа была, как будто компьютер из дисковода выплюнул страуса!), алгебра - 5 (см. комментарий выше), литература - 5, (фак еах! теперь мы едем в литературный лагерь на неделю!). Получен красный аттестат об окончании художественный школы. Да и срать грэг с высокой колокольни, что всё это неправда! Комиссия была под восхищением от моего поистине гениального (тщеславие конектед снова)витража на кувшине и, с глазами, что застилала пелена восхищения, как зомбаки поставили мне все пятёрки с похвалой. Вот так вот, а вы всё своё гнёте: деньги, коньяк, конфеты...

спокойной ночи.)
грэг.

---

ундины. глава вторая.

Опять, грэг в этом уверена, всё не поместится..

«Ундина и дети, упавшие в её тёмный колодец»

Утром я проснулась рано, разбудив гуся, барана… Ровно в шесть часов утра по местному времени я, непонятно отчего, подскочила на кровати и, оперевшись руками о матрац, ещё некоторое время смотрела на свои босые ступни, которые высовывались из-под одеяла и так и не скинутого покрывала. Я тяжело дышала, в голове вертелись воспоминания о том самом настоящем кошмаре, иначе это никак не окрестить, буквально отлепила напряжённую руку от кровати и приложила её к голове. В ней неприятно гудело, словно кто-то на некоторое время перекрыл доступ к кислороду и, когда уже начинаешь задыхаться и потихоньку теряешь сознание, тебе снова открывают доступ к спасительному воздуху. Вот сейчас то же самое происходило и в моей черепной коробке. Воспоминания приходили в порядок, и по мере их прояснения, моё лицо всё сильнее искажалось в недоверчивом удивлении.

 

- Что за?.. – Вырвалось у меня, правда, вырвалось - это слишком сильно сказано, с губ слетели только тихие хрипы, значение которых, вероятно, были ясны только мне одной.

 

Стараясь перебить внутреголовной гул, я прислушалась к звукам дома. Встала бабуля, или пока ещё спит? Ведь, как известно, очень многие бабушки любят рано вставать и отправляться на огород, ну, или на рынок, торговать, иль присмотреть чего-нибудь, хотя, что с утра на пустующих прилавках можно найти? В доме стояла скучающая и спокойная тишина, в воздухе пахло прохладой, вероятно, этой ночью было холодно, а окно в моей комнате далеко не было утеплено. Я слегка поёжилась и решила продолжить свои раздумья вселенского масштаба, закутавшись в одеяле и свернувшись калачиком, но вместо того, чтобы спокойно опустить голову на подушку, я резко откинулась назад и стукнулась затылком об изголовье кровати. Из-за резкой боли и подло подкравшейся со спины непрухи я тихо взвыла, а из глаз посыпались искры. Я снова приподнялась, схватившись обеими руками за ушибленное место, поэтому могло показаться, что я решила с утра пораньше покачать пресс, но как-то неудачно перенесла вес своего тулова вправо и завалилась на бок, подкатившись к краю и без того узкой кровати, а уж потом и свалившись на пол. Я свернулась в позу эмбриона, зажмурив глаза и держась за затылок, при этом хрипло постанывая, время от времени отпуская в адрес поистине доброго утра соответствующие выражения. Видимо, находясь в такой дурацкой ситуации, я даже и думать не могла ни о чём, кроме боли и обиды, включая тот факт, что своим путешествием к полу я могла разбудить бабулю, которая, тяжело ковыляя, как можно быстрее шла в мою комнату.

 

- Дагмар? Дагмар, что произошло, милая?! – Кричала мне бабуля, но от удара словно заложило уши, и до моего разума дошла только информация о том, что бабушка идёт меня спасать.

 

Дверь открылась, бабуля охнула и выпустила трость.

 

- Даг, девочка моя, что произошло? Даг? – Она подскочила ко мне, словно никакого артрита и подавно не было, и присела рядом, приподнимая мою голову. Я с трудом разлепила глаза.

 

- Дагмар, что с тобой случилось? Что ты делаешь на полу? – Я убрала руки с затылка, отняла бабулины ладони и, прилагая титанические усилия, села на полу.

 

- Бабуль, я упа…

 

- Да ещё и поцарапалась, батюшки! Какая ранка глубокая! – Бабушка взяла моё лицо в руки и поднесла поближе к глазам, разглядывая мою щёку.

 

- Ну, надо же, Дагмар! С самого утра и такое учиняешь! А что у тебя с голосом?

 

Бабулин взгляд вперился мне в глаза, словно она проводила допрос. Я, изобразив страдальческую гримасу, сипло ответила.

 

- Простудилась, вероятно…

 

- О, в самом деле, у тебя тут такой холод! Попробуй не простудиться, с босыми ещё ногами, Даг! – Осуждающе глядела на меня бабуля, всё не выпуская моего лица из своих ладоней. – Пойдём быстрее вниз, я согрею тебе молока с бараньим жиром!

 

- Бабуль! – Взмолилась я, понимая, какая мука меня ожидает. Бараний жир, он даже хуже, чем рыбий! Да ещё и в молоке, наверняка, четырёхпроцентном, как бабуля любит.

 

- Не надо мне тут бабулькать! Не хватало мне ещё, чтобы ты в больницу с воспалением лёгких слегла! – Строго сказала бабуля, наконец, отпуская меня и вставая с пола.

 

- Бабуль, а без бараньего жира никак нельзя обойтись? Не думаю, что барану на том свете будет приятно…

 

- Дагмар, не неси чепухи! И надень носки, да потолще! – Наставительно добавила бабуля, поднимая с пола трость и выходя в коридор.

 

- Ну да, да, конечно, куда уж нам, в двадцать первом веке и без бараньего жира… - Тихо хрипела я себе под нос, вставая с пола, чуть держась теперь уже за рёбра. Раскрыла свой шкаф, извлекла из выдвижного ящичка толстые шерстяные носки, бабулей же и связанные, и подошла к кровати, в сидячем состоянии всяко удобнее утеплять ноги, но, остановившись на половине пути к кровати, я задумалась. Погодите, а ведь вчера я надевала носки. Совершенно точно помню, надевала! И где они теперь? Может быть, я сама себе это надумала, знаете, бывает такое, ни с того ни с сего что-то вобьёшь себе в голову, а потом только и понимаешь, что был неправ. Я снова подошла к шкафу и принялась рыться в своём ящике, ища именно те носки, в которых я вчера была. Да, я запомнила, что это были обычные оранжевые хлопковые носки. Только вот шутка вся в том, что их была одна пара, и та, как выяснилось прямо сейчас, канула в небытие. Стойте-ка, а ведь во сне, если это было сном, что наиболее вероятно, я в носках шагала по каменной дорожке на улице, грязь в любом случае должна была остаться на подошве. Только сейчас я выяснить подлинность представленных передо мной событий не могла за отсутствием улик. Но стойте, у меня ещё был пакет с соком! Я выронила шерстяные носки и подбежала к кровати. Я принялась прощупывать одеяло и покрывало, посмотрела под подушкой, заглянула под саму кровать и пошарила там рукой, но всё без толку. Сок постигла та же участь, что и мои носки. Но вот ранка на щеке… Это меня хлестануло веткой дерева, но, может быть, я в самом деле получила это лёгкое увечье при падении? Правда ничего не почувствовала при этом. Но мой скептицизм, наверное, даже, некоторый страх и уверенность в нереальности происходившего заставили меня поверить в то, что болячку я приобрела, поцарапавшись о материализовавшийся из пятого измерения угол.

 

Договорившись с собой и остановившись на варианте, что все пугающие события прошедшей ночи – всего лишь плод моей больной фантазии, который лучше просто закрыть на замок где-нибудь на задворках разума и не вспоминать, я подобрала с пола носки. Надев их, как оказалось, они больше мне на тройку размеров и теперь я немного походила на клоуна, я отправилась в ванную комнату, чтобы оглядеть и обработать ранку. Я, пришаркивая ногами, прошла по коридору, спустилась на один лестничный пролёт вниз и оказалась на втором этаже, где и расположился нужный мне в этот момент санузел. Пройдя вовнутрь, я сразу же подскочила к зеркалу и увидела, что достаточно глубокая ранка с обрамляющей её края уже чуть запёкшейся кровью рассекала мою правую щёку, немножко задевая скулу.

 

- Будет шрам. – Бесцветно прохрипела я и чуть прикоснулась пальцами к ранке. От этого лёгкого касания ранку начало жечь, и кровь немножко выступила за её границы, готовясь потечь вниз по щеке. Я зашипела, открывая кран с холодной водой и смачивая руки, чтобы попытаться при помощи воды убрать кровь и сукровицу. Странно, если из-за такого лёгкого беспокойства ранка снова начала кровоточить, то, по идее, если я её приобрела только сейчас, у меня вся щека должна быть перемазана в этой чёртовой крови, а она вон, уже свернуться кое-где успела... Это говорит о том, что ранку я получила не ранее, чем, по крайней мере, час назад.

 

- Даже не думай. – Если это можно так назвать, строго прошипела я своим навязчивым мыслям, как бы напоминая о нашем договоре, что о случившемся мы не вспоминаем и, тем более, не смеем никому рассказывать. Ища взглядом хоть какой-нибудь шкафчик или ящичек с туалетными принадлежностями, я крепко зажимала нижней частью ладони ранку. Отыскав настенный белый шкафчик, я его раскрыла и на глаза, какая удача, почти моментально попалась упаковка с ватными дисками. Она была запечатана, поэтому ещё несколько секунд понадобилось потратить, чтобы при помощи зубов вскрыть дурацкий полиэтилен и, наконец, приложить к ране спасительный кусочек ваты. Белоснежный диск, спустя несколько секунд, начал краснеть от впитывавшейся в него крови. В дверь постучали.

 

- Даг, что ты там делаешь? – Сквозь шум воды я едва различила, что же сказала мне бабуля.

 

- Провожу внеплановую операцию, бабуль. – Отозвалась я, закрывая кран и снова начала рыться в шкафчике, надеясь, что здесь мне ещё и пластырь вывалится. Но, увы, этого не произошло, так как бабушка вошла в ванную, тем самым отвлекла меня от моих поисков.

 

- Дагмар! Ну зачем, зачем же ты её трогала, скажи мне? Дай погляжу. – Она потянулась одной рукой к моей щеке, но я предусмотрительно отдёрнулась в сторону.

 

- Бабушка, не нужно, в первый раз, можно подумать? Бывали травмы и посерьёзнее. – Буднично отмахнулась я от бабулиного желания помочь и, почувствовав пальцами, что ватный диск промок, потянулась к упаковке за ещё одним.

 

- Дагмар! Не артачься! – Назидательно сказала бабушка, но повторять попытку взглянуть на моё увечье не повторила. Видимо, поняла, наконец, что со мной это бесполезно.

 

- Бабуль, всё хорошо, лучше не бывает. Сейчас остановлю кровь и залеплю сверху пластырем, кстати, он у тебя есть? – Деловито спросила я, одной рукой заворачивая разорванный край полиэтиленовой упаковки и складывая его на место, обратно в шкафчик.

 

- Пластырь? Нет, нету. – Помотала бабушка головой, словно такой ответ был самим собой разумеющимся, однако меня он поверг в некоторое удивление, граничащее с шоком.

 

- Как нету? Нет дома пластыря? Бабуль, а если ты порежешься, что делать будешь? – Сипло ворчала я.

 

- Ну, знаешь ли, неаккуратность и поведение, как у слона в посудной лавке, в первую очередь отличительная особенность твоего покойного деда и матери, но уж никак не у меня. – Бабушка слегка улыбнулась. – Но я могу наложить тебе повязку.

 

- А? Да, спасибо, было бы неплохо. – Я прокашлялась, снова подошла к шкафчику, поскольку по вате снова расползлось красное пятно, и извлекла из упаковки один ватный диск, накладывая его на место старого. М-да, повязка… Огромный кусок ваты, бабушка её точно не пожалеет, обёрнутый бинтом и заклеенный сверху лейкопластырем… Старый дедовский способ, жутко неудобный в подготовке и дальнейшем применении, зато надёжный и смотрится круто. Кровь начала останавливаться, этот ватный диск так просто не дался и, смяв в руке два его окровавленных предшественника, кинула их в мусорницу, что стояла в углу ванной комнаты. Бабуля уже вышла, я последовала её примеру и уже спускалась на первый этаж, продолжая прижимать к ране ватный диск. Пройдя на кухню, я увидела, что бабуля копошится возле раковины, а на кухонном столе расположилась кружка с молоком. Решив, что лучше не оттягивать эту муку, я как можно решительнее подошла, села на стул, взялась за ручку кружки и сделала один большой глоток. И без того чувствительное нёбо обожгло, по горлу будто бы начала протекать едва ли не раскалённая лава, но выплюнуть молоко обратно в чашку я не могла, поскольку бабуля, услышав мои шаги, обернулась и следила за тем, как я употребляю лекарство народной медицины. Резко проглотив молоко и, чуть поморщившись, я взглянула на бабулю.

 

- Ну вот, молодец, Дагмар. Теперь марш на перевязку. – Бабуля нежно мне улыбнулась, убирая мои пальцы, придерживающие ватный диск от ранки и наложила поверх неё самодельную повязку. Как я и предсказывала, слой ваты был чудовищный, ну, мало ли что случится, как сказала бы бабуля, поэтому моему обзору, немного мешала образовавшаяся в правом нижнем углу полукруглая тень.

 

- Спасибо, бабуль. – Поблагодарила я уже человеческим голосом, молоко, в самом деле, помогло. Правда, нёбо теперь неприятно саднило, да и язык чесался.

 

- Не за что. Выпей всё. – Напомнила бабушка мне о молоке и отвернулась. Я, не щадя свою ротовую полость, сделала ещё один большой глоток и, стараясь не зацикливаться сильно на вкусе, а это было нереально, поверьте, постаралась как можно быстрее проглотить эту жирную белую гадость. Всё, с этого момента больше никогда не буду пить молоко.

 

- Дагмар, а ты сегодня куда-нибудь собиралась? – Как бы невзначай поинтересовалась бабушка.

 

- Ну, да. Я хотела магазин техники поискать, он у вас тут есть в наличии? – Спросила я и отглотнула ещё молока. Молодец, больше половины пытки мы уже преодолели, уровень молока в кружке убыл примерно на две трети.

 

- Да, кажется. Был где-то в северной части города, там поищи. – Бабуля сделала паузу, за это время я сделала ещё один большущий глоток, но это, судя по всему, было чересчур много, и капелька молока упала мне на штаны. – Может быть, сходишь тогда ещё и в аптеку? – Напевно спросила бабушка.

 

- А, ну, хорошо, схожу. – Уловив бабулину хитрость, ответила я, утёрла губы рукавом и сделала последний глоток из кружки. Да, мы это сделали!

 

- Ох, как замечательно! Может, тогда ещё и мусор вынесешь? – Как можно более невинно спросила бабуля.

 

- Ладно. – Настороженно ответила я и прокашлялась.

 

- Ой, а может, ещё и за продуктами сходишь?

 

- Безусловно. – Уже обречённо согласилась я, вставая из-за стола, и направилась в свою комнату.

 

Отправиться в путь я собиралась прямо сейчас. Дома сидеть мне совершенно не хотелось, поэтому тянуть со сборами я не стала. Зашла в комнату, стянула с себя домашнюю одежду и, скомкав, кинула на кровать, прикрыв сверху одеялом, создавая видимость чистоты. Не особо задумываясь над своим внешним видом, вынула первые попавшиеся мешковатые штаны, они у меня все мешковатые были, случайно подвернувшуюся под руку красную майку и сняла с вешалки бардовую толстовку с капюшоном. Ах да, ещё толстые шерстяные носки я заменила на самые обычные и, самое главное, те, что были мне по размеру. Я схватила рюкзак за одну лямку и перебросила через плечо. У двери я заметила мешок с мусором, который завалился на бок и о который мне сегодня утром, как я предполагала, не суждено было запнуться. Взяв и его, я спустилась на первый этаж. Там уже у двери стояли два пакета внушительных размеров. Видимо, у бабушки с ногами совсем всё плохо, раз она уже оставляет выброс мусора на потом. Я уже нагнулась, чтобы зашнуровать ботинки, как вдруг вспомнила о плеере и наушниках. Замечательно, хорошо, что вспомнила вовремя, а то, как всегда, грязной подошвой по полу. Здесь нет домработниц, только старенькая больная бабушка, так что в моих интересах состоит не насорить здесь. Я пулей метнулась наверх, взяла всю требующуюся мне для прогулки аппаратуру, и хотела уже было начать переворачивать с ног на голову комнату в поисках кошелька, но тут на меня внезапно нашло озарение и осознание того, что сам кошелёк находится в сумке у меня за спиной. Лишний раз обругав себя, я спустилась вниз и увидела приклеенный к косяку жёлтенький стикер, на котором аккуратным разборчивым почерком был расписан перечень нужных продуктов. Да, а бабуля молодец, конечно. Нет, я не жалуюсь, мне сходить нетрудно, просто несколько обидно, что она думает, что я так возьму, и откажусь выполнить её просьбу, и таким образом подкрадывается ко мне с поручениями.

 

- Эхх, ладно. – Зашнуровав ботинки, я взяла в одну руку пакеты с мусором, а другой сорвала с косяка стикер, даже не взглянув, что там написано.

 

- Пока, бабуль! – Крикнула я и, нажав на дверную ручку, вышла из дома, хлопнув за собой дверью. Вчера, во время моего марафона до бабулиного дома, я углядела мусорный бак, он должен находиться неподалёку. Отодвинув засов на калитке, я вышла за пределы бабушкиных скромных владений, и мой взгляд невольно пал на темнеющий лес. Раньше он не был таким тёмным, невзирая даже на нависнувшие сверху облака, закрывающие собой солнце. Постояв так немного, вглядываясь в провалы между стволами деревьев, я, словно очнувшись ото сна, дёрнулась, отвернулась и стремительно зашагала подальше от леса, к городу, где наверняка ещё никто и не проснулся. Утро было ранним, в воздухе всё ещё стоял полупрозрачный лёгкий туман, а на улицах мне довелось встретить только уборщиков, зачем-то подметающих чистый асфальт. Город маленький, чистый, но власти, видимо, думают, что лишняя профилактика никогда не помешает. Что же, ладно, тем лучше. Встретившиеся уборщики мне улыбались и кивали головой в знак приветствия, но я эти добродушные жесты игнорировала. Я их не знаю, тогда с чего ради я должна с ними здороваться? Но, пройдя мимо одного из них, я вспомнила, зачем вообще направилась в город.

 

- Скажите, где у вас тут можно выбросить мусор? - Поинтересовалась я, для увеличения эффекта приподняв мусорные пакеты.

 

- О, конечно же, вон там есть мусорный бак, заворачиваешь налево и прямо, до автобусной остановки. – Дружелюбно протараторил мне мужчина преклонного возраста, во время объяснения, опираясь о свою метлу и бурно жестикулируя.

 

- Угу, спасибо. – Коротко поблагодарила я, двинувшись назад, поскольку направо мне нужно было завернуть именно там. Преодолев небольшое расстояние до автобусной остановки, надо же, в таком маленьком городе ещё и автобусы со своим маршрутом есть, я ухватила взглядом мусорный бак и ускорила шаг, чтобы как можно быстрее избавиться от своей ноши. Не добравшись до мусорного бака, я решила вообразить себя баскетболистом и подумала, что проще будет докинуть пакеты с места. Поставив их на землю и прислонив к ноге, я взяла самый лёгкий, тот, что ещё с вечера собрала, и прицельно кинула его прямо в бак.

 

- О да, бойтесь нас. – С сарказмом проговорила я и взялась за пакет попузатей. Он полетел тяжелее, приземлился на край бака, но, благо, был крепко завязан, так что содержимое из него не вывалилось, а сам пакет перевесил и с гулким грохотом свалился к своему собрату. Подняв руки вверх в победном жесте, отклонившись назад и чуть согнув колени, я издала наигранный победный клич.

 

- М-да, как я вижу, от безделья дело пошло на бред… - Скептически пробормотала я, хватаясь за третий, самый тяжёлый и увесистый пакет, но, не успев даже замахнуться, как следует, я прервала свои соревнования.

 

- Дагмар? – Раздался знакомый голос за моей спиной и я, держа в руках чёрный пакет с мусором, обернулась, дабы узнать, а кто это, собственно, такой.

---

то, что не поместилось, блеать.

Конец первой главы. Самое вкусное.)

Карандаш. Срочно нужен карандаш, пока образ ещё цельным куском сохранялся в разуме, готовый вот-вот растаять! Я неуклюже наклонилась, ища глазами карандаш и нашла его сразу же, правда взять его удалось только со второй попытки. Быстро накидывая всё ускользающие черты, я в самом начале работы над моей зарисовкой на подсознательном уровне понимала, что ничего не выйдет. Но попробовать-то стоило!

 

Ничего конкретного не получалось, не знаю, сколько времени я провела за рисованием, уничтожая свой альбом, нещадно сминая и разрывая неудачные работы, но, когда я окончательно утомилась, бросила свои попытки ухватить и сохранить образ загадочного Ундина и взглянула на часы, стрелка уже показывала половину одиннадцатого ночи. Я до белых пятен потёрла уставшие глаза, и хотела было уже отправиться в койку, но остановило меня одно «но»: спать совершенно не хотелось. Ну да, конечно, рухнула на кровать по середине белого дня, продрыхла, невесть сколько, теперь ещё и на ночной сон надеюсь… Три ха-ха четыре раза. Снова сбила только что восстановившийся режим этими дурацкими переездами.

 

- Пойду-ка я, наверное, на кухню, поищу чего-нибудь перекусить. – Изрекла я мудрую мысль, слезла со стула, на который в процессе рисования умудрилась усесться с ногами, и направилась к двери. Прежде чем выйти из комнаты, я высунула свою голову в тёмный коридор, чтобы убедиться, что во всём доме свет давно погашен, а бабушка отошла ко сну. Не хотелось лишний раз попадаться ей на глаза, потому что так просто моя любимая бабуля от своего не отступалась, и она запросто могла устроить мне ещё одну головомойку, стоит мне лишь показаться в поле её зрения. Головомойка, безусловно, была бы безуспешной, только потратили бы время впустую и испортили бы друг другу и так невесёлое настроение. Но всё было тихо, на секунду мне показалось, что даже слишком тихо. Когда я глядела не привыкшими к темноте глазами в другой конец коридора, мне почудилось, что там, где-то в углу, мелькнула чья-то тень. По спине пробежались неприятные мурашки, но я мигом себя одёрнула.

 

- Чего ты, в самом деле, как маленькая. Ничего там нет.

 

Утешало, конечно, мало, но чисто из вредности и от нечего делать я двинулась по жутковатому под покровом ночных теней коридору, ужасно медленно продвигаясь к лестнице, оставляя за собой светлую и, что наиболее важно, такую безопасную комнату. Под ногами скрипели половицы, из-за чего создавалось впечатление, что я попала в кинотеатр на фильм ужасов в формате три-дэ. И я была бы рада сейчас снять с себя красно синие очки, встать и уйти из зала, если бы это взаправду было так. Но я уже прошла две трети коридора, останавливаться было нельзя, а возвращаться назад нет смысла, иначе я просто так переборола свой липкий страх, рождённый, в наибольшей степени, лишь моим больным воображением. Больным, но, чёрт возьми, таким реалистичным. Нет, и всё же, двигалась я чересчур медленно, так я половину ночи буду добираться до кухни, дрожа, как осиновый лист, поэтому последние широкие и куда более уверенные шаги со скептичным выражением лица, что любой монстр из-под кровати испугается, добралась до лестницы. Мама родная, как я раньше не замечала, что она такая крутая, такая бесконечно длинная и до невозможности жуткая? В детстве я кучу раз здесь ходила ночью, безо всяких проблем спускалась по этой лестнице, чуть ли не по перилам скатывалась, чтобы добраться до кухни и там попить соку или молока. Что произошло сейчас? Возрастная паранойя? Или всё же то падение с велосипеда пару лет назад не оказалось таким уж и беспоследственным, а зрительные галлюцинации и навязчивые мысли немного запоздали своим визитом к тихому психу в моём лице? Так, всё, ничего не знаю, я хочу жрать, и никто меня не остановит! Даже, боже, мамочки, как страшно, эта тёмная лестница с расположившимися на ней кривыми продолговатыми тенями деревьев, и эти самые тени дико напоминали чёрные щупальца. Так, можно же быстро пробежать вниз, чтобы эта мука не продолжалась так бесконечно долго, а там уже будет и кухня с её тёплым светом вольфрамовых жёлтых лампочек…

 

- Всё, приготовились… - Я выставила вперёд правую ногу, будто готовясь к старту. – Раз, два, три!

 

Я побежала по лестнице, быстро и шумно перебирая ногами, но где-то уже практически на последней ступеньке я наступила на штанину домашних и, откровенно говоря, больших для меня штанов и с грохотом свалилась на пол перед дверью. Упала я на живот, из-за чего у меня перехватило дыхание, и я ещё полминуты корчилась на полу, хрипло вдыхая воздух и мысленно проклиная всё, что в данный момент я могла видеть. Страх как рукой сняло, теперь меня мучила злость и обида, что всё получилось вот так неимоверно глупо. Да и смотрится моя распластавшаяся, подобно амёбе с её ложноножками, фигура до уморения смешно. И мне казалось, что вот-вот кто-нибудь, глядя на меня сверху, звонко рассмеётся… Погодите, но это уже однажды происходило. Ундин…

 

- Вставай. – Хрипло скомандовала я самой себе, медленно встала на ноги и добралась до кухни, где сразу же начала нащупывать выключатель. Он, как назло. Долго не попадался под руку, а когда, наконец, я замкнула ключ, лампочка старомодного светильника ярко вспыхнула, на секунду осветив кухню, и с тихим треском разлетелась на части.

 

- Да что же такое происходит?.. – Тихо прохныкала я, подняв руки вверх и бессильно опустив их, хлопнув ладонями по ногам. Нет, это всё было совсем несмешно. Страх снова вернулся, не давая злости и негодованию занять его место, а тут ещё и у лампочки срок годности в самый ненужный момент истёк. Я прошагала к холодильнику, единственному источнику света в этой кухню, но когда я его открыла, никакого света оттуда не поступило. Закрыв холодильник и увидев старомодную, практически стёршуюся надпись какого-то немецкого производителя, я поняла, что этот предмет бытовой техники является как минимум ровесником группе «Битлз», а во времена «Битлз» лампочки в холодильниках были не в моде. Пнув мерно гудящий белый ящик, я повернулась к чуть приоткрытой двери, в щель между которой и косяком я могла наблюдать всё, что творилось в нереально страшной прихожей. По ступенькам бегали тени колышущихся на ветру веток и моё мысленное сравнение их со щупальцами чудовища морских глубин приобретали более ясные и схожие с ними черты. Нет, туда я ни в коем случае не пойду, залезу в холодильник и замерзну там насмерть, но обратно пройтись по коридору – выше моих сил. Ё-маё, детский сад, вторая четверть… Тебе сколько лет? Скоро уже шестнадцать стукнет, а ты до сих пор веришь в бугимена и бабайку. Возьми себя в руки, тряпка! Совсем расклеилась! Где твой извечный скептицизм? Там просто не может никого и ничего быть, это невозможно по всем законам физики! Стало быть, нужно двигать обратно в комнату.

 

- Сейчас, только сок возьму. – Сказала я своему внутреннему голосу и, с трудом повернувшись к зловещей прихожей спиной, раскрыла холодильник, вынула двухлитровый пакет с соком, чтобы не было больше мотиваций выходить из своей комнаты и, как можно уверенней, с лицом бизнесмена на совете директоров, вышла к лестнице. Но, прежде чем со спокойной душой отправиться к себе на чердак, я взглянула на улицу, сквозь стекло, вставленное в дверь. И глаза мои готовы были вылететь из орбит. Готова поклясться, что там, между деревьями, в лесу, на границе которого и находится бабулин дом, горели костры! И, вместо того, чтобы ринуться к себе в комнату я, как последняя идиотка, стояла с двухлитровым пакетом сока и, как окаменевшая, разглядывала эти костры и мечущиеся, да-да, вокруг них лёгкие тени. О боже, нужно валить. Валить к себе в комнату, закрыться там, задёрнуть шторы, натянуть одеяло до носа и, не выключая свет, уснуть. С пакетом сока в руках. Немножко нелепости в подобных ситуациях никогда не помешает. Но позвольте, зачем моя рука тянется к дверной ручке? Чтобы повернуть? Нет, нет, зачем?! Господи, пускай я и атеистка, спаси меня! Я даже уже хотела было перекреститься, но тело меня опять не слушалось. Да сколько можно! Нельзя так просто поддаваться, нельзя! Ладонь обхватила холодный металл ручки, но рука не нажимала на неё. Я не хотела выходить наружу, не хотела знать, что это за огоньки такие, сопротивлялась, как могла. Но и моя воля тоже не могла долго выдерживать. В груди будто бы лопнул толстый трос, и моя рука безвольно нажала на ручку и толкнула дверь. Огни не оказались миражом, как мне того очень хотелось, и я, повинуясь чьей-то злой воле, самостоятельно я уж точно не могла переступить порог дома в одних носках, пошла на улицу. Ноги я едва отрывала от пола, в районе солнечного сплетения будто бы жужжал в напряжении ещё один трос, не дающий мне достаточно быстро идти навстречу, ох, как же явственно я это осознавала, опасности. Вот, стопа левой ноги уже коснулась первой ступени, правая, благодаря моим титаническим усилиям, оставалась на скрипучем полу веранды. Я хотела было позвать на помощь бабулю, но челюсть едва открывалась, а язык так и вовсе не поворачивался. Правая ступня коснулась следующей ступеньки. Третья, четвёртая, каменистая дорожка, ведущая к калитке, а дальше, превращаясь в просто песчаную, в лес, где творилась какая-то неимоверная, уму не постижимая фигня. Я сквозь лёгкие хлопковые носки почувствовала холодок камня, волосы у меня на голове зашевелились. Я встала, поджав пальцы ног, будто бы это могло хоть как нибудь меня задержать. Простояла я так, борясь неведомо с кем, секунд десять, но зловещему марионеточнику это, очевидно, надоело, и он с силой оборвал в моём солнечном сплетении ещё один трос. Я неуверенной походкой двинулась к калитке, не сопротивляясь, отодвинула задвижку, и вышла за пределы моего нового дома. И снова эта мысль «Ну, всё».

 

- Нет, не всё. – Твёрдо сказала я, напрягая ноги, заставляя себя мысленно повернуть назад, домой. Мне почудилось, что в лесу раздался негромкий, весёлый, по-злому весёлый, многоголосый женский смех. Я заставляла себя практически не двигаться, делала лишь едва заметные скользящие по земле шажки в сторону костров, которые, стоило мне начать сильнее противиться чьей-то воле, разгорались сильнее. Или мне так только казалось? Не знаю, это было не важно. Неважно даже то, что ситуация, в которой я оказалась, могла существовать только в книжках, которые я днями и ночами читаю. Самое главное – выкарабкаться. Я смогу, я сильная.

 

«Ты сильная». Так мне однажды сказал дедушка. Я не помню, какой повод был дан для произнесения этих простых слов, но от воспоминания голоса дедушки у меня открылось второе дыхание. Я встала, до боли сжав руки в кулаки, а ногти впились мне в ладонь. Другая рука сминала пакет с соком, если не забыли. Челюсти сомкнуты, последняя, спасительная струна, последний трос дрожал от напряжения, борясь с кем-то неведомым. И это находилось в лесу. Что-то подсказывало, что осталось совсем немного, я смогу, у меня получится, и я, собрав всю свою смелость, которой у меня, по-моему, личному мнению, что отсылалось на опыт и самокритичность, никогда не было в достатке, взглянула на огонь. Глазам было больно, едкий газ, будто преднамеренно, направился в мою сторону, стремясь сбить с толку, но это у него плохо получалось. Трос перестал дрожать, но он неимоверно сильно натянулся, пытаясь оттолкнуть и подавить волю леса. И тут мне показалось, как этот самый трос издал хлопок, хлестанув меня изнутри по грудной клетке, и тем самым оборвав нитки неведомого марионеточника. Я рванула с места, едва не взрыхлив землю, и понеслась к калитке. За спиной я слышала хриплый, страшный и высокий визг. Увы, калитка оказалась слишком высокой, да и пики сверху не давали мне уверенности, что до постели я доберусь целой и невредимой. Я просунула руку сквозь прутья, подняла задвижку и пробралась в дворик. Деревце, стоявшее ближе всего к каменистой тропинке, хлестануло меня по щеке своей тоненькой веточкой, но я почувствовала это не сразу. Моей главной целью была дверь, ведущая в дом, я дотронулась до ручки, открыла дверь, не заботясь о тишине, захлопнула её и услышала ещё один, гораздо более пронзительный крик, теперь уже больше напоминавший завывание сильнейшего ветра, просачивающегося в узенькую щёлочку в форточке, и взбежала вверх по лестнице. Там, даже не обращая внимания на ту темноту, которая всего несколько минут назад меня пугала до дрожи, я забежала в свою комнату, тоже громко хлопнув дверью, и запрыгнула в кровать, накрываясь одеялом с головой. Снаружи моей импровизированной палатки светили лампочки, в настольной лампе и люстре, здесь было безопасно, но сердце продолжало колотиться, желая вырваться из грудной клетки. Я прижимала что-то к груди. Это был несчастный помятый пакет сока.

---

ундины. продолжение первой главы.

Вот оно...

- Дагмар! Слава богам, жива - здорова! Я уж боялась, что с тобою что-нибудь случится!
Бабули. Они все такие, на какую ни ткни пальцем.
- Бабушка, вы же меня знаете, что-нибудь обычно случается из-за меня. – Мягко улыбнувшись и поставив чемодан на ярко-зелёную траву, я обняла бабушку.
- Ох, Даг, сколько раз повторять, я тебе не учителя-тираны в этом твоём интурнете.
- Интернате, бабуль. – Поправила я бабушку.
- Не суть. Я твоя бабушка, а не преподаватель. Не нужно так серьёзно ко мне обращаться. – Чуть нахмурившись, сказала бабушка.
- Да, бабуль, конечно.
Всего три слова и эта женщина кардинально поменялась в лице. Она снова улыбалась, внимательно разглядывая меня.
- Как же ты изменилась, батюшки… Подросла несильно, но это ничего… Волосы стали светлее… - Бабушка откинула с моего лица прядь выбившихся их хвоста светло-серых волос. – Странно, обычно с возрастом они должны темнеть… Ах, ну, да… - Бабушка виновато опустила глаза в землю, будто бы сказала что-то неуместное и тут я поняла, почему она так сделала.
- Ты прекрасно знаешь, как я относилась к родителям. Я надеюсь, ты не подумала, что из-за случившегося я вдруг поседела?
Бабушка подняла на меня свои светло-голубые глаза.
- Твои родители были замечательными людьми…
- Я точно знаю, кем они были. Давай мы не будем говорить на эту тему, хорошо?
Снова опустившийся в землю взгляд я расценила за согласие и, признаюсь, немножко психанув, я схватила свой саквояж и направилась в дом.
- А Ньёд тебя не встретил? – Грустно спросила бабушка, когда я поднималась по лесенке на крыльцо.
- Кто? – Сотворила из себя дурочку.
- Ньёд, не помнишь разве? Милый такой юноша. Ты ещё больше всего любила с ним в детстве играть, всё время про него только и тараторила…
Под конец предложения бабушка тихо усмехнулась, а я застыла на пороге, до боли в руке сжав ручку чемодана. Чего они все ко мне прицепились с этим Ньёдом? Небось, сосватать уже успели, ничего, узнает меня поближе, сам сбежит…
- Нет, даже не подозреваю, о ком ты говоришь. – Ответила я сквозь стиснутые зубы, медленно проходя в дом.
Раз уж на то пошло, ни имя, ни внешность Ньёда не вызвали у меня абсолютно никаких воспоминаний. Нет, честно, даже под страхом смертной казни я не вспомню, кто это такой, во что мы с ним играли, да и вообще, воспоминания из того времени, когда я здесь бывала, как будто были нещадно стёрты кем-то неизвестным. Стоило мне начать отматывать назад мою жизнь и доходить до тех моментов, когда я приезжала сюда, к бабушке, плёнку зажёвывало и воспоминания отказывались мне подчиняться. Впрочем, меня это не особо волновало, ни Ньёд, ни мои детские годы, они всё равно были не сказать, чтобы очень уж счастливыми.
- Ну, ничего, увидитесь, всё вспомнишь. – Добродушно отозвалась бабуля, уже было, закрывая дверь, но снаружи послышались голоса.
- Тётя Амма!
- О нет! – Я, бросив чемодан в коридоре, поспешила вверх по лестнице, попутно скидывая обувь. – Я в душ, меня не трогать!
Бабушка, немного опешив, не нашла, что ответить, кроме скромного «хорошо», но большего мне и не надо было. Протопав по коридору вместе со своей сумкой, в которую я в состоянии шока вцепилась мёртвой хваткой и вместо того, чтобы оставить её в прихожей, взяла с собой, я прошла сразу в свою комнату на чердаке. Кинув сумку поверх пледа на кровать, я подошла к окну, которое выходило во двор и находилось прямо над крыльцом. Стратегически очень хорошо выбранная позиция, никто не заметит, и точно знаешь, когда можно будет вылезти из укрытия. Судя по всему, с бабушкой общалась рыжая, её не было видно, козырёк крыльца скрывал их от меня, да и слова тоже долетали до меня лишь кусками, а вот Ньёд стоял на мощённой разнокалиберным серым камнем тропинке, ведущей от калитки к крыльцу и смотрел куда-то на небо. Как только я высунулась из окна, я немного испугалась, меня ведь могут заметить и тогда катастрофы, включающей в себя поход по магазинам, обсуждение последних городских сплетен и ковыряние в песочнице под гнётом ностальгии по прошедшим временам. Или приступ ностальгии будет только для меня, а для этих игра в догонялки и прятки является обычным планом на день? В общем, сначала я резко пригнулась, прячась под подоконником, но потом, высунув сначала макушку, далее показав нос, а затем и всё лицо, стала внимательно следить за происходящим. Но и это длилось недолго, потому что далее произошло что-то совсем необъяснимое.
Поглазев на Ньёда ещё с полминуты, я уже начала расслабляться и отвела взгляд куда-то в лес, город наш окружён лесом, если я не говорила об этом ранее, а когда снова посмотрела на объект моей слежки, он уже смотрел прямо на меня. Этот серьёзный взгляд будто прибил меня к полу, заставил окаменеть и я, не в силах сдвинуться с места, словно ступни намазали клеем и придавили к ковру, смотрела на Ньёда. Его же взгляд немного смягчился и он едва заметно улыбнулся, как бы давая разрешение на то, чтобы я снова могла двигаться. И я этим незамедлительно воспользовалась, отшатнулась от окна, запнулась о сумку и пала на пол, больно ударившись об него спиной и затылком. Так я и пролежала ещё где-то с минуту, анализируя всё то, что со мной только что произошло. Лежала до тех пор, пока дверь в мою комнату не открыла бабушка и не зарядила ею мне по макушке. Я негромко ойкнула и зажала рот руками, боясь, что Ньёд даже отсюда сможет меня услышать, а бабушка нагнулась, помогая мне сесть.
- Дагмар, что ты здесь делаешь? Ты же вроде…
- Полотенце искала. – Отведя ладонь ото рта, машинально произнесла я, поднимаясь на ноги, и в состоянии ступора удалилась в ванную. Там я села на крышку унитаза, сняла с головы кепку, кинув её на белый кафель, и запустила пальцы в волосы.
- Что за чертовщина здесь происходит?
То галлюцинации какие-то, то этот мгновенный гипноз… Если это и вправду был гипноз и Ньёду просто не на ком был потренироваться, а тут под руку в удачный момент подвернулась Даг, то сегодня же вечером он может попрощаться со своими глазами, да и зубами, устроим ему супер-акцию по старой дружбе. В дверь постучались.
- Даг?
Я вздрогнула и расслабилась. Бабуля.
- Внимательно. – Отозвалась я, давая понять, что со мной всё в порядке.
- С тобой всё в порядке?
М-да. Три раза м-да.
- Да, конечно. – Ну а что ещё мне было ей ответить? Если бы я ей всё рассказала, она бы сочла это симптомами того, что моя крыша дала течь якобы из-за перенесённых мною потрясений связи со смертью матери и отца. Брехня, конечно, но кто будет слушать сумасшедшую.
- Можно к тебе зайти? Я полотенце принесла. – И, не дожидаясь моего приглашения, да и зачем, бабуля вошла в белоснежную ванную с белоснежным же, как в отелях, махровым полотенцем.
- Ага. – Кивнула я, беря в руки полотенце, и перекинула его через ручку, вбитую в стену специально для полотенец. - О чём говорили? – Чтобы разрядить обстановку и прервать неловко повиснувшее в воздухе молчание, задала я вопрос.
- Оу, Кристе хотела прогуляться с тобой, поговорить…
- А ты? – Без особого интереса спросила я, поднимая с пола кепку.
- Я сказала, что сейчас ты немного занята…
- Блестяще. – Щелкнула я пальцами, недослушав бабулю, и направилась на первый этаж за чемоданом, поскольку там была чистая одежда.
- Но она зайдёт к нам вечером. – Закончила бабушка и я остановилась на середине лестницы.
- Прости, бабуль, я не ослышалась? Она зайдёт к нам вечером? – Медленно поднимаясь вверх по лестнице, по слогам проговорила я, бабушка стояла на самой верхней ступеньке.
- Нет, ты всё правильно услышала. Я её пригласила к нам вечером, она придёт вместе с братом. – Невозмутимо ответила бабушка, скрестив руки на груди и внимательно в меня всматриваясь, чем-то напоминая мне мою бывшую директрису, только если её взгляд не имел на меня никакого воздействия, то бабулин взор красноречиво говорил мне, что возражений она не потерпит. Я тяжело выдохнула и мои руки безвольно опустились. Против лома нет приёма, если только не взять ещё один лом, но в данном случае это невозможно, второй такой же бабушки под рукой у меня не было. Этот вечер надо просто перетерпеть. Я спустилась вниз по лестнице, в миг ослабевшей рукой взялась за ручку саквояжа и потащила его вверх по лестнице. Всё это время бабушка строго следила за моими движениями, я уныло глядела себе под ноги, внезапно воцарившуюся во всём доме тишину нарушал только стук дна чемодана об углы ступенек. Поднявшись в свою комнату на чердаке, обустроенную так же, как и раньше, с широким закруглённым кверху окном напротив двери, я поставила чемодан возле шкафа. С секундным жужжанием расстегнула молнию, извлекла из саквояжа чистую домашнюю одежду и тихо прошла в ванную.
Когда я зашла, в чугунную ванну уже на треть набралась вода. Я задержалась в дверях, удивлённо приподняв брови, когда только бабушка успевает всё сделать? Казалось бы, только что была где-то в другом конце дома, но обед приготовлен, и не какой-нибудь, а, я не побоюсь этого слова, роскошный обед. И так всегда, складывалось впечатление, что бабуля может находиться сразу в двух местах одновременно.
Скинув с себя одежду, я села в ещё не до конца набранную ванну и подобрала под себя ноги, обхватив их руками и положив подбородок на колени.
- Странно. – Тихо произнесла я, и слово потонуло в громком звуке выливающейся из крана воды.
Интересно, чего это Ньёд так на меня пялился. Нет, чего он пялился, это понятно, но почему из-за его взгляда я не могла пошевелиться? Иногда бывает, что в моменты, когда происходит что-то внезапное, человек впадает в оцепенение, но у меня, с моими-то нервами, такого никогда не случалось. Но это не редкий случай, со всеми такое бывает, и я – далеко не исключение из правил. Всё когда-либо случается впервые. И Ньёд наверняка рассказал этой, ну, как там её, ладно, не важно, что видел меня и что ни в каком душе я не была. Ну, это не так уж и страшно, мнение окружающих мало когда меня волновало. Разве что только бабушкино…
- Провались оно всё. – Куда громче и увереннее сказала я, хлопнула ладонью по поверхности воды, а она уже набралась до нужного уровня, и выключила воду.
Да, чувствует моё сердце, бабушка возьмётся за моё воспитание так, как надо. С каким неодобрением она смотрела на меня, когда я всем своим видом показывала своё нежелание встречаться с… Кристе, вспомнила, и её братом. Видимо, бабушка уже сейчас уловила, что я стала нелюдимей, чем была до этого, и наверняка у неё созрела идея фикс – сделать из меня человека. Чтобы я была как все, в её понимании, нормальные подростки. Такой как Кристе, о да, уверена, что весь город её любит и молится на неё. Конечно, куда уж мне до подобной популярности.
- Довольно! – Сильно зажмурившись и ударив кулаками по воде, из-за чего та заволновалась, и часть её вылилась на кафель, я приказала себе не думать больше об этом. Куда проще заняться каким-нибудь делом, например, садоводством. Можно убить кучу времени для создания чего-нибудь бессмысленного. Или можно начать фотографировать. Надеюсь, здесь есть магазин техники.
- Дагмар! – Бабушка часто стучала в дверь. – Даг, с тобой всё в порядке?
Наверное, я так громко волновалась по поводу ситуации, в которой я оказалась, что бабушка подумала, что со мной что-то случилось. Что же, давайте обрадуем её.
- Нет, бабушка, всё со мной в порядке, я скоро выйду.
- А, ну, тогда ладно. – За дверью послышались частые удаляющиеся шаги.
Ещё пару минут посидев в тёплой ванне, я выдернула затычку, не дающую воде утечь в водосток, вылезла из чугунной чаши, вытерлась и оделась. Захватив свою грязную одежду и свернув её в один большой ком, я вышла из ванной комнаты и пошла к себе, на чердак. Там я открыла пока ещё пустой шкаф, кинула клубок из одежды вглубь одной из полок, захлопнула дверцу и подошла к окну. Внизу, разумеется, никого уже не было. В самом деле, чего это я так разволновалась? Не произошло ничего паранормального, Ньёд тоже совершенно случайно заметил меня в окне и начал рассматривать. С его стороны это не грех, не видел он меня уже три года, а повышенное внимание к человеку, с которым ты уже бог знает, сколько не встречался, это совершенно нормальная реакция. Всё, условились на том, что я – нормальная, Ньёд – нормальный, всё вокруг – совершенно нормальное и нечего на этом так зацикливаться. Всё, больше мы к этому вопросу не возвращаемся.
Из моих глубоких дум меня выдернул голос бабули, что доносился со стороны лестницы, ведущей к моему чердаку.
- Ты голодна? Даг? – Чересчур громко спросила бабушка, приоткрывая дверь в комнату.
- Нет, пока ещё нет. – Ответила я таким тоном, что было сразу понятно, что я не хочу, чтобы в ближайшее время меня беспокоили. Это была моя особая способность, уметь показывать человеку свои эмоции не словами, а лишь интонацией. С одной стороны это очень хорошо, никогда не приходилось повторять дважды, а с другой не совсем, ведь я, бывает, такие прекрасные оскорбления придумываю, а человек начинает мяться не от слов, обозначающих неблагосклонное отношение, но от грозной интонации. Бабушка тоже всё прекрасно поняла, посему не стала заходить внутрь комнаты, и даже не заглянула в неё.
- Ох, что же, ладно. Если захочешь – не стесняйся, обязательно говори. – Немного глухим голосом, из-за препятствующей попаданию звука в комнату двери, ответила мне бабуля и снова отправилась на первый этаж. Помимо звука шагов я услышала ещё и стук трости о деревянный пол.
Оперевшись руками о подоконник и, ненадолго оторвав себя от пола, я таким образом силилась увидеть что-то в лесу, сама при том не зная, что. Проведя так в подвешенном состоянии ещё секунд пять, я опустилась и снова встала босыми ногами на мягкий ковёр. Почему-то я никак не могла перестать глазеть на этот лес. Самый обычный лес, нормальный, я подчёркиваю, нормальный лес. Но я так и продолжала стоять, глядя на тёмно-зелёную массу крон могучих сосен. Веки начали тяжелеть, в глаза будто снова насыпали песка, они слипались, я тёрла веки, чтобы ликвидировать это неприятное чувство, но безуспешно. После того, как я закрыла глаза, открывать их снова мне не хотелось. Веки слиплись, шея отказывалась держать голову, и вторая безвольно наклонилась к плечу, а в мозгу была лишь одна мысль «Спать». На ватных, подкашивающихся ногах, я сделала два неловких шага по направлению к кровати, и, стоило мне лишь тяжело упасть на неё, даже не расстелив, как я отключилась.

***

Я резко открыла глаза и стремительно села. От таких резких движений разум на пару секунд заполнился совсем не мыслями, как у всех, а опилками, которыми, как известно, думать и анализировать невозможно. Я запустила руку в ещё немного влажные, от этого торчащие в разные стороны, волосы и в голове всё встало на свои привычные места.
Собственно, из-за чего я так подскочила, будто таракана в одежду запустили? Неужели, новый сон, не имеющий ничего общего с логикой и рационализмом? В голове будто появилась вспышка, сигнализирующая о правильности догадки. Я глупо таращилась на кончики пальцев ног, пытаясь вспомнить сюжет сна, что так сильно повлиял на моё спокойствие. Но и это сделать мне не позволили. Не позволили голоса, доносившиеся снизу, со стороны окна, следовательно, новоприбывшие стояли на веранде. Я подскочила на кровати, та меня легонько отпружинила, и теперь уже мой персонаж перевесился через окно, вглядываясь в происходящее снизу. А снизу происходил диалог.
- Слушай, Агейр, она очень сильно изменилась. Я знала, что со временем все люди меняются, но чтобы настолько… - То говорила Кристе, поднимаясь по лестнице к веранде и скрываясь под козырьком последней.
- Ничего, и к ней мы найдём подход. Ты же сама помнишь, какой она была три года назад. Тот ещё фрукт. – Усмехнулся кто-то незнакомый, тоже рыжий, подросток, поднимаясь вслед за сестрой.
- Подожди. – Видимо, Кристе преградила путь Агейра к двери, не давая постучаться. – Не напоминай ей о её родителях. Помнишь как она, бедная, болезненно относилась к разговорам о них? – С искренним сочувствием спросила девушка у парня.
- Ещё как помню! И видимо свою боль она любила вымещать на других. У меня до сих пор нос кривой из-за этого удара, посмотри!
А, старый друг Агейр… Помню, как же не вспомнить, знатный удар вышел. Честно говоря, я не хотела причинить ему боль или изувечить, просто я поддалась эмоциям и… вот. В общем, парень сам виноват.
- А нечего было нарываться! – Вступилась Кристе за мою скромную персону. Надо же, ангел, не иначе.
- Но Кри… - Возмущённо начал Агейр, но сестра строго его прервала.
- Всё, Агейр, ни слова больше! Даг стала ещё прямолинейней, чем была до этого. Смотри, чтобы тебя отсюда не увезли на скорой… И в этом случае я буду на стороне своей подруги. – Поучительным тоном предостерегла своего брата Кристе, и далее последовал стук в дверь.
Вот, что и требовалось доказать, она до сих пор считаем меня своей подругой. Глупая… А ещё, насколько я успела понять за тот недолгий миг нашей встречи, Кристе не только не понимает намёков, она даже информацию, произнесённую прямым текстом не воспринимает. Ладно, всё, хватит наезжать на бедную девочку Дагмар, имей хоть каплю сострадания.
- Ну да, конечно же… - Усмехнулась я, но потом опомнилась, понимая, что снизу меня могут услышать и быстро слезла с окна, вставая на мягкий ковёр.
Так, значит, они уже прибыли и уже предприняли действия наступательного характера. Что же, ладно, Даг, постарайся сегодня быть более менее хорошей, если не ради себя, тем более, не ради Кристе и её братца, то хотя бы для бабули. В лицо мне подул прохладный ветер, дело клонилось к вечеру, горизонт уже приобретал яркие оттенки красного, оповещая живность о скорейшем приближении ночи.
«Нужно закрыть окно» - подумалось мне, я прикоснулась к ручке открытой стеклянной рамы, но резко остановилась, сосредоточенно вглядываясь в само окно. Когда я отключилась, это совершенно точно отпечаталось у меня в памяти, окно было закрыто. Тогда, возникает вопрос, почему же сейчас оно не находится в таком состоянии? Я уже снова начала немного нервничать, но мысль о том, что форточку могла открыть бабуля, чтобы комната наполнилась свежим воздухом, мигом придавила беспокойство, как мышеловка глупого грызуна. Конечно то, что окно могло открыться от ветра, я не могла предположить, поскольку оно было закрыто просто намертво, но как лишний вариант развития событий для успокоения души, пусть даже и нереальный, я у себя в голове отложила. Стоило мне закрыть окно, как в дверь кто-то постучался, но в комнату не вошёл.
- Дагмар? Не спишь? – Тихо произнесла бабуля, стоя в коридоре. Бедная, ей, наверное, тяжело постоянно подниматься по лестнице то вверх, то вниз, и всё для того, чтобы меня о чём-нибудь незначительном спросить.
- Уже нет. Сейчас спущусь. – И спустя секунду добавила. – Я знаю, что они здесь.
За дверью послышался вздох.
- Хорошо, тогда иди быстрее вниз, мы тебя ждём. – Раздались не сказать, чтобы очень уж медленные, но и не быстрые, какие были днём, шаги и стук трости о пол. Я не выдержала.
- Бабуль, побереги себя, хватит туда-сюда подниматься. Не нужно так сильно обо мне заботиться. – На момент моей реплики шаги прервались, но стоило мне окончить говорить, как они продолжились. Бабуля ничего не ответила мне.
- Замечательно. Просто потрясающе. – Я потёрла указательным и большим пальцем глаза, будто бы устала уже от одной мысли, что придётся проводить время с семейкой рыжих. Я подошла к чемодану, стоящему возле кровати, дёрнула молнию и выудила из своего багажа чистые носки, поскольку ноги у меня немножко подмёрзли. Одев свои ступни, я отправилась к гостям. Себя я лишними переодеваниями из домашней одежды в парадно-выходную обременять не стала, одежда как одежда. Лишь я добралась до кухни, как вокруг моих плеч образовалось плотное кольцо объятий, складывалось ощущение, что кто-то, а именно Кристе, преднамеренно подстерегала меня, прижавшись к боковой стене. Конечно же, это уже мысли, отдающие паранойей, поэтому их я сразу отмела в сторону, давая себе больше простора для придумывания каких-нибудь ласковых слов в адрес «подружки».
- Даг! Привет, как поспала? – Последний вопрос задала не из интереса, а от незнания того, о чём со мной вообще можно поговорить. Но ответить что-нибудь членораздельное у меня не получилось, слишком уж крепко обнимала меня Кристе, сдавливая грудную клетку.
- Пу… Пусти! – С великим трудом вырвалась я, потирая те места, где на удивление крепкие руки Кристе меня обнимали.
- Дагмар, знакомься… - Начала говорить улыбающаяся бабушка, однако я, нарушив данное себе обещание держать себя в руках, перебила её.
- Агейр, знаю. – Отрезала я, не удостоив этого самого Агейра, уже протянувшего руку для рукопожатия, этот жест я тоже проигнорировала, и уселась за стол, скрипнув стулом, который я пододвинула ближе к столешнице.
- Ээээ… - Весьма многозначительно начал Агейр. – Привет.
Дельно.
- Привет. – Негромко и безразлично отозвалась я. Всё же, решила я для себя, лучше безразличие в голосе, нежели открытая враждебность. Поэтому я заставила вести себя спокойно и фильтровала каждое слово. Нет, мне совсем не хотелось ссориться с бабулей, с кем угодно, но только не с ней.
- Эмм, как дела? – Неловко продолжил парень, почёсывая рыжий затылок и усаживаясь за стол прямо передо мной. На его вопрос я неопределённо пожала плечами, сделав лицо кирпичом.
- Достаточно неплохо. Немного утомилась с дороги, после ванны сразу же легла спать. Не представляешь, как только легла на кровать, так сразу же и отключилась.
Вот, молодец Дагмар, можешь же ведь, когда хочешь, правда? Осталось только не перечеркнуть всю эту милую идиллию какой-нибудь неверной фразочкой.
- Оу, ну, это-то понятно. А ты что, в поезде совсем не спала? – Продолжил развивать бессмысленный разговор Агейр. Я про себя прорычала что-то явно очень злое, но лишь снова пожала плечами.
- Знаешь, там я проспала половину пути, но всё равно, здесь меня что-то сморило. – Чуть-чуть даже улыбнувшись, ответила я.
- Наверное, в предвкушении встречи с вами мой организм попытался самостоятельно ввести себя в состояние комы. – Добавила я, правда, куда более мерзким голосом и, как оказалось потом, в своих мыслях.
- Эй!.. – Агейр пощёлкал у меня перед глазами пальцами.
- Что, прости, я немного задумалась. – Бесцветно спросила я.
- Спрашиваю, чем сейчас занимаешься? – Чуть нахмурившись, продолжил допрос парень, рядом с ним, незаметно для меня, уселась Кристе, с самым счастливым выражением лица созерцая наш разговор. – А то мне Кристе рассказывала… Ай!
Девушка легонько толкнула брата локтем в бок и махнула мне рукой.
- Не обращай внимания. – Дружелюбно сказала она.
- Нет-нет, я совсем не против послушать. – Я сложила руки перед собой на стол и чуть сгорбилась. – Ну, что она тебе про меня наговорила? – Уже жёстче спросила я.
- Эм, ну, Кристе сказала, что ты в тюрьме…
- Но это неправда, да ведь, Дагмар? – С взглядом, полным надежды, вопрошала девушка.
- Отчего же неправда, правда. - Чёрт, вот это лицо у парня, мне бы сейчас фотоаппарат, чует моё сердце, тут будет, что фотографировать, помимо сказочных пейзажей. – Только вот недолго я там прожила, родители вовремя внесли за меня залог, и всё закончилось самым лучшим образом.
Я оглянулась назад, бабушки на кухне не было, и я от этого немного расслабилась, протягивая руку к одному из трёх стаканов с соком, что стояли на столе, и отпила немного.
- Ничего себе! – Практически с восхищением проговорил Агейр. Не ожидала я такого поворота событий, но, признаюсь, мне стало даже как-то приятно. – А какие интересы у тебя?
«Начищать лицами, таких как ты, свои ботинки», уже почти вырвалось у меня, но я вовремя прикусила язык.
- Я некоторое время состояла в рок-группе. – Да, и такое было, даже есть несколько не самых плохих песен. Но группа, увы, долго не прожила, все ребята разъехались в разные города, дабы поступить в университеты, среди них я была самая младшая, а никому другому продолжать наше дело не хотелось.
- Здорово! – В один голос сказали брат и сестра, шире распахнув глаза и вовсю пялясь на меня.
- А кем ты там была? – Спросил Агейр, он, как я успела понять, был менее впечатлителен, чем его сестра. Вон, даже рот немного приоткрыла от восторга.
- Я играла на ударной установке и временами подпевала, если требовался женский вокал. – Да, любовь к музыке, пускай и не совсем такой, какой принадлежало сердце моей матери, вероятно, передалась мне именно от неё, отец был к мелодиям несколько равнодушен. Но он с удовольствием слушал, как мать играет на виолончели.
- Класс! – Вынес вердикт Агейр, а Кристе, наконец, закрыла свой рот и теперь улыбалась от уха до уха.
«Боже ж ты мой, куда я попала?»
Такая мысль пронеслась у меня в голове в тот момент, когда я переводила скептический взгляд с Кристе на Агейра и наоборот. Может быть, я слишком привередлива, но мне они кажутся дико скучными и совсем неинтересными. Но в этом месте мне не придётся выбирать, вероятно, тут практически все ребята такие. Что я хотела, я же практически в деревню приехала.
- Скажите, ребят, а вам во сколько дома надо быть? – Как бы невзначай спросила я, отпивая соку из стакана.
Кристе пожала плечами.
- Не знаю, как станет достаточно темно, так и пойдём, да, Агейр? А то мама с папой… - Кристе замялась. – Волноваться будут…
- В общем, скоро пойдём уже. – Подытожил Агейр, специально не глядя на осунувшуюся сестру. – Конечно, здесь у нас уже лет сто никто ни на кого не нападал, но судьбу лучше не испытывать.
Я согласно кивнула.
- Мудрое решение. – Отпив сока и с глухим стуком поставив стакан на стол, подметила я.
Кристе продолжала виновато рассматривать стол. Меня это начинало откровенно раздражать.
- Хватит, Кристе! – Громко одёрнул её мой голос, отчего она резко подняла голову и испуганно взглянула на меня. – Я совсем не скорблю о смерти моих родителей. Да, я не жалею, что они умерли, не надо так на меня смотреть! – Последние несколько слов я произнесла наиболее громко и по слогам, будто бы объясняя это маленькому непослушному ребёнку. От этого Кристе не успокоилась, чего я добивалась, а ещё сильнее сжалась. Ну да, конечно, так она и успокоилась от моего крика. И от интонации, чтоб её…
- Всё, ладно, успокойся. Я не сержусь на тебя, просто не очень люблю разговаривать о людях, которым я была безразлична. Молчать! – Прекрасно понимая, что сейчас Кристе начнёт меня успокаивать и, что бесило меня больше всего, жалеть, я не дала сказать ей даже пару слов. Нет, ну, ёлки-палки, только-только сделала первый шаг к отстранению от темы, как моя несдержанность опять дала о себе знать. Превосходно, молодец Дагмар.
- Дагмар, мы пойдём, ладно? – Взял ситуацию в свои руки Агейр, немного наклонившись ко мне.
- Конечно. – Нервно кусая внутреннюю часть щеки, ответила я. Надо же, вечер прошёл куда быстрее, чем я могла предположить. Довела Кристе, та сидела напротив меня и чуть хлюпала носом, вызвала волну восторга у Агейра тем фактом, что я практически побывала за решёткой… Заработала авторитет, прожила день не зря. Агейр проводил Кристе к двери, а я проводила их двоих. Парень приоткрыл дверь, его сестра вышла на веранду и даже не обернулась.
- Ну, ладно, Даг, до завтра. Извини уж, что так всё произошло. – Виновато улыбнулся Агейр, видимо, интуитивно прикрывая переносицу рукой.
- Ничего страшного, удачи, увидимся. – Холодно отозвалась я, видимо, улыбнулась, так как глаза моего собеседника немного расширились в удивлении с примесью страха. Да, улыбаться я никогда не умела. Он вышел за порог, я закрыла за ним дверь и посмотрела в зеркало, висящее в коридоре.
- Мамочки… - Теперь ясно, отчего Агейр прикрыл нос. Иногда случалось так, что моё лицо приобретало такое выражение, что казалось, я была на грани, чтобы не стереть человека в порошок. Такой казус выходил у меня непроизвольно, просто иногда у меня не хватало сил, чтобы полностью спрятать свою агрессию. Рассматривая себя в зеркало, я не заметила, как ко мне подошла бабуля.
- Ну, и что ты натворила? – Прозвучал строгий вопрос.
- Она сама виновата. – Не потрудившись подобающим образом ответить, отмазалась я и направилась в сторону лестницы. Бабушка не отступала.
- И в чём же она виновата? В том, что у неё такое доброе сердце, и она заботится о твоих чувствах? – Начиная злиться из-за моего безразличия к произошедшей сцене, крикнула мне бабуля.
- Да, именно в этом. А ещё в том, что она очень глупая. – Не останавливаясь. Продолжая подниматься по лестнице, кинула я бабушке через плечо. – Будь у неё хоть чуточка мозгов, она могла бы догадаться, что данная тема меня ничуть не трогает, и продолжала бы нормально со мной разговаривать.
- Дагмар! Стой и послушай меня внимательно! – Скорее даже растроенно, чем разгневанно крикнула мне бабушка. Я покорно остановилась, развернулась, уже стоя практически на самой верхней ступеньке и сложила руки на груди.
- Даг, ну почему ты так ко всем относишься? – Устало задала она мне вопрос.
- Как «так»? Я просто говорю им правду. Своеобразно, конечно, но это куда лучше, чем плести людям ложь и никому не нужную лесть.
- Никто и не просит тебя лгать, просто будь хоть чуточку добрее к людям! – Выбиваясь из сил, сказала мне бабушка. Заметя, что этот серьёзный нравоучительный разговор несёт достаточно сильное напряжение бабуле, я постаралась как можно тише и мягче ответить, чтобы своим тоном успокоить её.
- А почему же я должна быть к ним добрее? Я просто не понимаю, что мне это даст. Мне комфортно и так, просто пойми это. – Спускаясь вниз по лестнице, проговорила я.
- Даг, ты… Ты очень, очень изменилась. И не в лучшую сторону. У тебя так никогда не появятся друзья.
- Не печалюсь о том, чего у меня нет, и не хочу иметь. – Тихо и, я даже удивилась самой себе, немного грустно ответила бабуле и постаралась как можно быстрее скрыться в коридоре на втором этаже. Бабуля даже не пыталась меня остановить или возобновить разговор. Своей интонацией я поставила в этом бессмысленном и достаточно нагрузочном диалоге точку и самоликвидировалась к себе на чердак.
Чем мне было сейчас заниматься, я не знала. Компьютера нет, на ударной установке, даже если бы она у меня была, я сейчас поиграть не смогла бы, боюсь, у бабушки инфаркт случится. Перспектива провести вечер за чтением сказок, как ни странно, не привлекала меня. Я сидела на плетёном стуле за стареньким резным столом, не зная, чем заняться и уже будучи готовой ковыряться в носу от безделья. Но тут, слава богам, мой ленивый взгляд упал на чемодан с вещами.
- О, точно.
Стоит тут, неприкаянный, нужно ведь свои вещи разложить, в конце концов, не особо удобно каждый раз в месиве одежды, книг, всяких альбомов искать потерявшийся носок или, что ещё хуже, резинку для волос. Оторвав свой тазобедренный сустав от стула, я подошла к своему, так и не распакованному багажу, и присела перед ним на корточки, расстегивая до конца молнию.
За размеренным и даже немного увлекательным занятием я провела где-то час. Да, это реально, разбирать вещи целый час. Просто понимаете, собиралась я в последний момент и впопыхах, поскольку на поезд я уже опаздывала, а собраться ещё прошедшим вечером не судьба была. В общем, с одеждой всё ясно, я просто побросала в чемодан абсолютно всё, что лежало на полках в шкафу, да и с книгами я не особо разборчива была, а бумажная коробка с карандашами так и вовсе порвалась, посему я просто скинула их в кучу с одеждой и литературой. Ещё аппаратуру взяла, ну, наушники, микрофон, веб-камеру, несколько музыкальных дисков, только возникает вопрос, а зачем, если компьютера здесь всё равно нет. Дальше я кидала без разбору всякий хлам, с трудом застегнула сумку и выпорхнула из дома навстречу, как оказалось, проблемам и рыжим истеричкам с их братьями. Сейчас, разбирая весь мусор, что я с собой взяла, я с каждой минутой всё твёрже уверялась в своей безграничной тупости. Ну, ладно, хорошо, словарь английского языка еще, куда не шёл, школьный дневник за прошедший учебный год тоже, его можно как хворост для камина использовать… Но кружка! Зачем мне здесь кружка?! Может быть, меня оправдывает тот факт, что она с нарисованным на ней хоббитом? Не знаю, но я чуть не расшиблась головой о стену, когда извлекла из чемодана недоеденное яблоко. Видно, лежало на столе, вот под руку и попалось. В общем, треть своего багажа я сложила в чёрный мусорный пакет, который я, к слову, тоже предусмотрительно с собой захватила, и поставила перед дверью, чтобы завтра об этот пакет споткнуться и обязательно его выкинуть.
Я затолкала ногой чемодан под кровать и взглянула на раскрытый шкаф с аккуратно сложенной в нём на полках одеждой. Да, совсем скоро этот идеальный порядок превратится в полигон для тестирования противопехотных мин. Или будет казаться, что по моему шкафу ураган прошёлся. Или всё вместе. Я тяжело вздохнула, со скрипом закрыла дверцы и снова уселась за уже более менее обустроенный стол. Невзирая на то, что пользуюсь я совсем невеликим количеством, так называемых инструментов, на моём рабочем месте, точно так же, как и в шкафу, всегда царил хаос. Но тем и лучше, если мне что-нибудь было нужно, я всегда могла это отыскать в куче мусора на столе. Сейчас я рассматривала аккуратно разложенные по краям стола карандаши, тетради, книжки, положенные в левый угол моего рабочего места. Порисовать, что ли?
Да, рисовать я умею. Не мастерски, конечно, до отцовского мастерства, ха-ха, мне ещё расти и расти. Ни в какие кружки рисования я никогда не ходила, не умею я передавать зрителю, созерцающему моё творение, нужные краски натюрморта. У меня хорошо получались люди, да и некоторые животные. И сейчас, вертя в руке карандаш, я понятия не имела, кого хочу нарисовать. Сделала несколько размашистых штрихов, но тут в голове возникла странная вспышка, которая застилала ещё и глаза, причиняя им боль. Я не слышала, как карандаш звонко ударился остриём о пол, поскольку от неожиданности схватилась за голову, при этом сильно зажмурившись. Секунду спустя белая вспышка начала приобретать совершенно чёткие черты. Вокруг были маленькие белые пузырьки воздуха, сверху, сквозь слой воды, пробивались слабые лучи солнца. Но, увы, эта красота неземная меня совсем не трогала и не волновала, поскольку в мозгу стучала назойливая и противная мысль «Умру». Руки двигались чертовски медленно, ноги пронизывала сжимающее-жгучая боль, оповещая о том, что нижние свободные конечности свело и воспользоваться ими в ближайшее время для спасения собственной жизни не представлялось возможным. Да и, судя по сложившейся безвыходной ситуации, и не представится. Руки окончательно ослабели, и теперь толку от них было столько же, сколько и от ног, в голове стучала сотня маленьких молоточков, а в груди изнывающее жгло.
«Ну, всё». Обречённо мелькнуло в голове, и я уже была готова запустить в лёгкие эту надоедливую воду, никогда я ей не доверяла, но тут почувствовала, как что-то холодное обвилось вокруг моей талии и теперь, крепко сжав, толкало наверх, к поверхности, к пробивающемуся сквозь толщу уничтожающей жидкости лучу солнца.
Моя голова показалась над поверхностью глади лесного пруда, я как можно глубже вдыхала этот воздух, где же он был раньше, и создавалось впечатление, что я никак не надышусь. Но и теперь это неизвестное что-то не отпускало меня, а волокло к травянистому берегу. Не заметив, как неопознанный водоплавающий объект выволок меня на траву, я интуитивно продолжала грести и зачем-то отбиваться. Лишь раскрыв глаза, я была ослеплена солнцем, светившим прямо на меня, и снова их закрыла, перевернулась на живот и была готова чуть ли не расцеловать твёрдую, устойчивую, а главное – надёжную землю. Чёртов пруд, чтобы ещё когда-нибудь…
- Тише, всё хорошо, всё в порядке. Не нужно так барахтаться.
Голос был мягким, принадлежал, вероятнее всего, юноше, но за ним я чувствовала серьёзную угрозу. Нужно было валить отсюда, от этого существа, внутренний голос подсказывал, что это была особь далеко не человеческая, но ноги, да и руки в некоторой мере, не слушались меня и самое лучшее, что я могла предпринять на данный момент – это ползком, совсем как гусеница, отдалиться от воды на максимально возможное расстояние. Наверное, это выглядело крайне смешно, в чём я и имела честь убедиться, услышав над собой мягкий протяжный смешок.
- Не нужно, девочка. Не стоит. Ты можешь что-нибудь себе повредить. – В голосе читалась некоторая унизительная насмешка, но куда больше заботы. Заботы, которая мне совершенно не нравилась. И чёрта с два я остановлюсь по своей воле. Но отползти достаточно далеко мне не удалось, чья-то холодная ладонь сомкнулась на моей лодыжке, преграждая путь к спасению. Я чуть ли не захныкала от отчаянья, поскольку, как я ни старалась, не могла заставить свою ногу лягнуть незнакомое нечеловеческое существо прямо в морду. Я приоткрыла как будто специально слипшиеся глаза, и увидела перед носом только зелёную яркую траву. В которую и вцепилась пальцами, при этом вонзая их ещё и в землю, чтобы нечто из пруда не смогло так запросто утащить меня на дно. Существо, словно прочитав мысли, снова усмехнулось.
- Не буду я тебя никуда утаскивать, дитя. Не для этого я тебя спас.
Почему-то не обнадёжило, но сопротивляться я перестала и, словно под неким гипнозом, отпустила траву и перевернулась на спину, в ответ на это, ногу отпустили. На меня смотрели два ярко-голубых глаза, насмешливо прищуренных, но при этом довольно больших. Волосы были совсем светлые, с едва-едва заметной соломенной желтизной, а кожа белее снега. Я невольно вспомнила мать, у которой была почти такая же белая кожа.
- Ты кто? – Только и смогла я молвить тоненьким, ещё совсем детским голоском.
- Называй меня Ундин. – Ласково улыбнулся, как я этого сразу не заметила, невероятно красивый, по-волшебному красивый, юноша.
И я открыла глаза. Всё то же самое: стол, альбом, ластик, только карандаша не было, вероятно, свалился на пол. Я продолжала сжимать ладонями голову, тяжело дыша и потихоньку приходя в себя. Я медленно отняла руки от висков и, как по сигналу, вспомнила, что именно эта сцена сопровождала меня во время моей нежданной отключки.

---

что-то новенькое

Слишком гениального вступления от грэг не ждите. Просто, приснился интересный сон. захотелось на его основе чего-нибудь эдакого замесить. Вот, получите и распишитесь. Что значит четырёхмесячный перерыв в любимом виде деятельности.

Ундины

«Русалка из пруда»

Переезд в другой город – что попадание в новый мир. И если раньше, когда я приезжала просто погостить, такого ощущения и в помине не было, то сейчас оно укоренилось в мозгу и въелось в глаза, заставляя видеть уже давно изученные вдоль и поперёк улицы совершенно по-другому.

Но что-то я начала рубить прямо с плеча. Хотя я в принципе никогда не отличалась особой способностью рассказывать, сейчас я попробую разъяснить всё как можно более точно и сочно.

Моё имя Дагмар Свенссен, ну, или просто Даг. Коренная норвежка, проживала на севере своей родины, где, судя по всему, мне и отморозило характер. Хотя дело не только в минусовых температурах. Всем известно, что характер человека формируется в первую очередь на том, какие отношения в семье. Нет, мои родители не были жестокими циниками, ненавидящими весь мир, да боже упаси. Я росла в среде любви и гармонии, которая, под влиянием странных обстоятельств, никоим образом не контактировала со мной. Отец и мать обожали друг друга, но вот плоды своего обожания они замечать категорически отказывались. Эти люди каждое лето, ну, или когда моё присутствие в их доме им надоест, меня, маленькую Дагмар, отправляли к бабушке, а сами уезжали в какую-нибудь далёкую даль или оставались дома, проводя всё свободное время в стальных объятиях друг друга. Меня до сих пор интересует, как же они в туалет ходили. Да, Дагмар, то бишь я, оказалась для молодых влюблённых, которым скалы быта были по плечо, непосильной ношей. Им куда приятнее было проводить ночи за несколько более активным видом деятельности, нежели сон, и встречать вместе рассвет. И образ ребёнка, орущего в соседней комнате и требующего чего-нибудь пожрать, в романтические фантазии матери и отца никак не вписывались. Невзирая на то, что мой батя художник, обязанный иметь богатое воображение.

Немного о профессии моих любимых родоначальников. Отец – художник-абстракционист, рисует всякую муть, в которой я ничего, кроме разноцветных клякс, увидеть, увы, не могла. В то время как мать глядела на гигантские изгаженные вонючей краской полотна и видела в них некий смысл, я чувствовала себя какой-то недоразвитой, ибо считала плоды труда моего отца сущим бредом. Мать же была виолончелисткой. Её я запомнила с длинными распущенными волосами, разметавшимися по плечам и с прикрытыми тёмными веками, почему-то они всегда у неё были тёмными. Неимоверная бледность делала эту странную женщину похожую на свежий труп, сидящий за виолончелью, который кто-то словно дёргает за ниточки, настолько движения тела моей матери были ломаными и порывистыми.

А потом, спустя пятнадцать счастливейших лет совместной жизни отдельно от ребёнка, они скончались. Временами я и сама подумывала, а не подсыпать ли мышьяк отцу в херес, сейчас чего только в пище не находят, вот, по телевизору наблюдала, недавно шприц в бутылке пива нашли. Но в их смерти виновата не я, честное слово, не сочтите меня оменом. Мысли об убийстве ко мне приходили только в моменты крайнего гнева, например в тот раз, когда я для привлечения внимания родителей из-за кражи в магазине попала в обезьянник, а они даже не приехали забрать меня.

Перейдём непосредственно к самой кончине мамы с папой. Мои родители покончили с собой, что одна, что второй. Батя не вынес жестокой критики в художественном журнале, хотя я целиком и полностью согласна с этой статьёй, из-за которого отец наглотался таблеток и умер, захлебнувшись собственной рвотой. Мать, подобно попугайчику-неразлучнику, не смогла прожить без любимого мужа больше пяти минут и, стоило ей лишь увидеть бездыханное тело моего папы, она сразу же вывернула себе вены наизнанку при помощи самой обыкновенной бритвы.

Да, жили они счастливо, пускай недолго, и умерли в один день.

Несмотря на то, что это мои родители, их смерть меня несильно задела, с ними я проводила до крайности мало времени. Я уверена, что такая смерть – это им наказание за неподобающее обращение с ребёнком. Знаю, это слишком, но я есть я, и с этим ничего не поделаешь. В основном я кочевала из одного лагеря в другой, это на каникулах, а обучалась в интернате, дорогом и престижном. Мне не приходилось ни в чём нуждаться, какую бы сумму я не запросила у отца, он мне всё давал, ибо его картины расходились с большим успехом за большие же деньги.

Иногда я бывала у бабушки, в маленьком городке, который я бы назвала посёлком городского типа. Есть приличные дома, школа, больница с нужным оборудованием, люди живут, абсолютно все, в коттеджах, поэтому ни о каких квартирах речи и быть не может. Все дома были красивыми и аккуратными, как будто по штампу сделаны, у моей бабушки же дом был иной, как будто из сказки. Наверное, именно это и повлияло на то, что в дальнейшем я много фантазировала и читала сказочную литературу. Он представлял смесь из пряничного домика колдуньи из сказки «Ганс и Грета» и старенького пенька, покрытого мхом. Волшебная избушка, увитая вьюнками, плющом и другими ползучими растениями, название которых мне не известны. Бабушка жила немного поодаль от остальных, вела обособленный образ жизни, но со всеми людьми вела себя очень любезно, между тем, сильно не распространяясь о своих делах.

Дедушка давно уже умер, мне тогда было пять, но я отчётливо помню, что тогда на похоронах я рыдала так, как не рыдала никогда. С тех пор я не помню хотя бы один раз, чтобы я заплакала, видимо весь запас слез, данным мне на всю жизнь, был исчерпан за один единственный раз. Даже когда родители упорно не замечали меня, я не плакала. Я злилась, негодовала, мне было обидно до истерики, но слёзы как нарочно не хотели вытекать из слёзных каналов, будто бы эти дырочки заросли. Некоторые говорят: поплачь – станет легче. Я не ведаю, насколько правдоподобно такое высказывание. Я не пробовала.

Ну, теперь, когда история моя более или менее выступила из тени неизвестности, можно перенестись в настоящее.

- Чай, кофе, сок? – Ласково проворковала розовощёкая светловолосая девушка, с ногами аж от бровей.

- Нет. – Коротко отрезала я.

- А может тогда газету? Или журнал? – Не отступалась от шанса получить заработок девица.

Кто-нибудь бы сдался и да купил бы у неё что-либо, особенно мужчина, потому что невозможно было устоять перед взмахами светлых густых ресниц и перед огромными голубыми глазами, из которых, казалось, в любую секунду скатится прозрачная слеза. Но я не кто-нибудь и не мужчина, нежничать с просто тёлкой без образования не стала.

- Я что, похожа на бизнесмена, чтобы купить себе газету? Или тупоголовую куклу с ногтями Фредди Крюгера, чтобы я имела право приобретать у тебя журнал?

Девушка заметалась, видимо ни у кого ещё не хватало духу вот так взять и прогнать её.

- Нет? Тогда прошу сделать шаг назад и закрыть дверь, если не хочешь остаться без головы.

Девица высунула голову из моего купе и покатилась со своей тележкой так, что Шумахер бы задохнулся от зависти. Я снова опустила взгляд в книгу, практически моментально позабыв о нарушительнице моего покоя.

Да, меня с лёгкостью можно было назвать злыдней, бессердечной скотиной, тварью, всё это правда, я не спорю и не обижаюсь, поскольку на правду не принято обижаться, и я исправно следую этой традиции. Это всё воспитание, точнее его отсутствие. Я часто связывалась не с самыми лучшими компаниями, но вовремя мне удавалось из них выкарабкаться, инстинкт самосохранения никогда меня не оставлял. Он вечно отзывался каким-то противным тянущим чувством в желудке, словно проглотил стальной шарик. И вот сейчас, когда я подъезжала к городку моего детства, этот стальной шарик нервно перекатывался на дне живота. Очень неприятное ощущение, всем наверняка известное. Ехала я уже на протяжении четырёх часов, два из которых я провела в царстве Морфея. Что было наиболее странно, стоило мне лишь зайти в своё купе и сесть на старое потёртое продавленное сидение, как на мои плечи навалилась сильнейшая тяжесть, будто бы я закинула себе на спину чемодан с тем ненужным барахлом, что я забрала из родительского дома и уснула тяжёлым сном. Проснулась я также внезапно, как и уснула, только уже лёжа на сидении, наверняка я просто сидела ненадёжно, вот и сползла, что для меня очень характерно, засыпаю я трудно и сплю очень беспокойно, особенно в последние дни. Да, все эти два дня, начиная с того момента, как меня оповестили, что я должна ехать жить к бабушке, меня терзали кое-какие ни на чём не основанные сомнения, выражающиеся в бессмысленной фразе «что-то здесь не то». А после моего забытья, в состоянии которого я видела тревожный сон, который мне даже не удалось запомнить, беспокойство усилилось просто в разы. Пару раз мне приходила в голову мысль, а не сбежать ли, выйдя не на своей остановке, но планы, увы, так и остались планами и последняя станция, которая могла бы меня спасти от неминуемо приближающегося города, где мне надо будет прожить до неопределённого срока, проплыла мимо минут двадцать назад, обрезав мне путь к отступлению.

До исступления надоедливый стук колёс смешивался с гулом в моей голове, который зачастую, а последнее время и постоянно появлялся после сна.

«Чёрт, сколько можно ехать-то? В детстве, мне казалось, мы добирались быстрее…»

Я отложила книгу, предварительно загнув уголок страницы, и направилась к проводницам, людям, которые всегда и всё знают, что, где и когда.

Открыв дверь своего купе, я случайно преградила путь своей новой знакомой в чепце, продающей наверняка невкусные продукты придорожного общепита за комическую цену. Девушка резко затормозила, несколько булок свалились на пол с глухим стуком, я кинула на неё безразличный взгляд, в то время как она таращилась на меня во все глаза, походу даже не замечая того, что её мини-буфет на колёсах пришёл в состояние хаоса. Я двинулась вдоль узкого прохода к купе проводниц. Как ни странно, совсем немногие купе были заняты хотя бы одним человеком, видимо, мало кому нужна та глушь, куда я сейчас направляюсь. Достигнув своей цели, я негромко постучалась в дверь к проводницам. Весёлый смех, доносившийся их личного пространства персонала, обслуживающего поезд, прервался, и спустя мгновение передо мной появилась невысокая улыбающаяся женщина.

- Чего-то хотела, милая?

Такое обращения я пропустила мимо ушей только потому, что эта женщина мне искренне понравилась, и ей грубить не захотелось, но будь это кто-нибудь другой, да та же буфетчица, которая нарочито медленно собирала рассыпавшуюся еду, дабы не столкнуться в проходе со мной ещё раз, я бы обязательно нашла, что ответить.

- Да, вы не могли бы сказать, когда мы приедем до конечной станции? – Бесцветно спросила я.

- О, конечно. Прибудем мы через… - Женщина приблизила к глазам запястье, на котором поблёскивали дешёвенькие видавшие виды часы. – Потерпи ещё минут сорок, хорошо? Знаю, что ты устала, но что поделаешь, дорога, как никак дальняя.

Очень милая и добрая женщина, из неё, уверена, вышла замечательная мать.

- Спасибо большое. – Я, как на автомате, отвернулась от неё и двинулась обратно в своё купе.

- Если что, обращайся! – Крикнула проводница мне в след, как раз тогда, когда я оказалась напротив своей двери и с шумом открывала её. На спине я почувствовала прожигающий взгляд девушки, но, опять же, не обратила внимания на такую вежливость и с грохотом закрылась в купе.

Я взяла в руки книгу, но читать, почему-то совершенно не хотелось, невзирая на то, что это был полный сборник всех сказок Братьев Гримм. Мне не давал покоя мой сон, точнее, мне не давал покоя тот факт, что там было что-то важное, а я это что-то наглым образом забыла. Сейчас я лихорадочно перебирала в голове разные картинки, слова, которые могли бы вызвать хоть какие-нибудь ассоциации с никак не хотевшим вспоминаться сном, как будто бы это какое-то простое слово, так и вертящееся на языке, но которое не можешь произнести, аж бесит. Ничего не помогало, даже непонятные рисунки, немного похожие на те абстракции, что любил малевать отец, когда на него находило вдохновение, которое я называла просто и ясно – приступ. При воспоминании об этом в нос на секунду, если не меньше, ударил резкий запах масляных красок и разбавителя, из-за которых кружилась голова и жутко тошнило, никогда не понимала, как родители переносят этот запах. Я резко тряхнула головой, и в мозгу всплыл мутный зеленовато-голубой образ.

- Чертовщина… Чертовщина и бред… - Категорично произнесла я, надеясь, что слова могут таким образом материализоваться и потянулась за книгой. Но стоило мне лишь прикоснуться, как в глаза будто бы кинули песок и странный образ явился мне вновь, только в более чётких очертаниях, ощущение, словно кто-то настроил фокус на объективе фотоаппарата. Негромко вскрикнув, я протёрла глаза и часто заморгала, давая странному ощущению стихнуть. Я взглянула на книгу, лежащую рядом, практически сливающуюся по тону с протёртым старым сидением в купе и взяла её в руки. Как на автомате открыла оглавление в конце томика, где на листе в правом верхнем углу было написано бранное слово, и мой взгляд прошёлся по строчкам. В самом конце списка сказок я увидела надпись «Русалка из пруда». Перелистнув несколько страниц назад, я нашла нужную сказку и принялась читать.

Что было странно, сказка пускай, и занимала всего десять страниц, но отведённые мне сорок минут я провела за внимательным чтением, мысленно, то и дело, возвращаясь к довольно-таки необычному событию, первому, что произошёл со мной за всю мою никчёмную жизнь.

Поезд остановился, в коридорах мелькали люди со своими чемоданами, но вскоре это мельтешение закончилось, а я так и продолжала пялиться в раскрытую книгу, перечитывая одну и ту же строчку «и жили они долго и счастливо». Стука в дверь я не слышала, от бессмысленного прожигания взглядом пожелтевшего листа бумаги меня отвлёк грохот открывающейся двери и голос проводницы, той, у которой я выпытывала сорок минут назад срок окончания моего мучения.

- Эм, девушка… - Осторожно начала женщина, словно бы побаиваясь меня.

- А? – Очнувшись от ступора, тихо промямлила я.

- Мы уже приехали. – С улыбкой, более уверенно сказала она, снисходительно меня разглядывая.

- А, ну, да, конечно, спасибо.

Я резко поднялась, книга, что лежала на коленях, свалилась на грязный пол, предварительно стукнувшись о твёрдые носки чёрных ботинок. Из моего горла вырвалось глухое рычание, и я уже собралась нагнуться за собранием сказок, но женщина опередила меня и уже читала название книги.

- Братья Гримм. Сказки. Надо же, не думала, что девушка в вашем возрасте может таким интересоваться. – Дружелюбно произнесла она.

- Это не интерес, а вредная привычка детства. – Резковато произнесла я, подвязывая пегие короткие волосы в хвост резинкой и натягивая на голову сверху кепку козырьком назад, какие носили джентльмены викторианской эпохи.

Женщина ничего не ответила, а только грустно улыбнулась, всё разглядывая обложку книги, дожидаясь, когда я соберусь и протянула её мне.

- Может быть тебе с багажом помочь? – Ласково спросила она у меня.

- Нет, благодарю, сама как-нибудь. – С лёгкостью подхватив громоздкий, чем-то похожий на гроб, чемодан с противоположного сидения и перекинула через плечо за одну лямку мешковатый рюкзак.

- Ну, хорошо, если что – кричи. – Произнесла женщина в тот момент, когда я брал в руки книгу, и вышла из моего купе.

Я немного постояла, оглядывая своё недолгое место обитания на наличие потаённых уголков, где можно было бы спрятаться и зайцем поехать назад, в город, где я была отнюдь не счастлива, но где моё туловище изнури не терзали невнятные ощущения и шарики не перекатывались на дне желудка. Покрепче ухватившись за ручку чемодана-гроба, я пошла к выходу их вагона. Там стояла проводница.

- До свидания. – Немного безучастно попрощалась я, спускаясь вниз по шаткой крутой лесенке, рискуя в любой момент свалиться на асфальт и скатиться под состав.

- До свидания. – Кивнула мне женщина, как бы, между прочим, и отвернулась. Мне даже немного обидно стало, но обиду мигом придавило дурацкое ощущение неправильности происходящего. Стоя здесь, на перроне и глядя на выход в город, я не могла уложить у себя в голове ту информацию, что здесь я буду жить, учиться, возможно, даже работать. Всё это для меня слишком уж нереально и фантастично, мысли не хотели слушаться и спокойно сложиться в голове, вместо этого они вели себя как скомканная и туго запиханная в шкаф одежда. То есть, готовы были в любой момент вырваться наружу, и меня из-за этого пробирала некоторая паника. Ломано, практически так же, как моя мать, я двинулась к прозрачной двери, но тут мой взгляд упал на молодого человека, лет так восемнадцати, может чуть старше, своей оранжевой футболкой, протёртыми джинсами и давно потерявшими цвет кроссовками создающего о себе впечатление студента-раздолбая. Нет, привлёк внимание скорее даже не он, а табличка, которую он держал в руках. Она гласила «Дагмар Свенссен».

Я на секунду остановилась, вглядываясь в эту табличку. Наверное, этого молодого человека попросила меня встретить бабушка. Самостоятельно у неё передвигаться получалось с титаническим трудом, артрит творит своё грязное дело, но между тем за меня она, видимо, слишком сильно переживала. Напрасно, город был настолько маленький, что потеряться в нём было практически невозможно. Постояв так немного, и обдумав план своих действий, я взглянула на самого юношу. Светловолосый, голубоглазый, всё в лучших традициях жанра скандинавского народа. Но тут, видимо ощутив на себе мой взгляд, парень повернулся ко мне и практически сразу начал вглядываться в моё лицо, чуть сдвинув брови к переносице. Я невозмутимо отвернулась, покрепче схватилась за ручку чемодана и уверенно пошла к выходу в город.

Здесь совсем ничего не изменилось. Та же мощёная камнем дорога, те же старенькие автомобили, самый настоящий музей автомобильного раритета, только экспонаты почему-то ещё и ездят. Люди все дружелюбно улыбаются, здороваются друг с другом, и я опять чувствую себя какой-то особенно отличившейся. Точно такое же чувство у меня было, когда к нам в квартиру приходили отцовские друзья поглазеть на его картины и видели в них тайный смысл. Вот и сейчас, складывалось ощущение, что сегодня какой-то праздник, о котором я даже не подозреваю, иначе с чего бы всем этим людям улыбаться. Ах да, я со своим пыльно-депрессивным городом и забыла, что людям можно улыбаться и без повода.

Я не думала, что меня здесь кто-то ещё помнит, скорее, я надеялась, что меня здесь никто не вспомнит. Зря.

- Дагмар? – Спросил высокий девичий голос.

Я чисто рефлекторно обернулась и наткнулась взглядом на высокую красивую девушку с двумя толстыми косами рыжего цвета и персикового цвета лицом в тёмно-коричневую крапинку, то были веснушки. Она стояла поодаль от меня.

- Дагмар, ты?! – Весело повторила свой вопрос девушка и бросилась ко мне, раскинув руки для объятий.

- Нет, не я! – В панике завопила я, передвинув козырёк на глаза и накинув сверху капюшон чёрной толстовки. Девушку это явно не остановило, она продолжала нестись на меня, словно автомобиль на полной скорости на перебегающего через дорогу оленя и я кинулась убегать. Правда, это меня не спасло, законы физики никто не отменял, и чемодан пришпандорил меня к земле, не давая развить нужную скорость. И тут случилось страшное, девушка, имя которой я не помню, но чьё лицо будет сниться мне в самых страшных кошмарах, обняла со спины, приподняла меня над землёй и принялась крутить.

- Даг, Даг вернулась! Как здорово-то, а! Как мы все по тебе соскучились!!! – Тараторила девушка, но я её не слышала, поскольку меня куда сильнее беспокоил тот факт, что меня могло с минуты на минуту вывернуть наизнанку.

- Поставь меня на землю, чтоб тебя!!! – Заорала я, что волшебным образом и подействовало. Я снова обрела твёрдую землю под ногами и, едва не потеряв равновесие, всё ещё видя перед глазами расплывчатые образы, опёрлась на чемодан и присела на него.

- Ну, наконец-то ты вернулась! Уже три года с тобой не виделись…

- Маловато, не находишь? – Грубо пробубнила я, держась за голову и всё не в состоянии прийти в себя.

- Что ты такое говоришь, Даг? Мы так скучали!

- «Мы» скучали? – Я недоверчиво глядела на рыжую каланчу. – Кто это «мы»? Ты и кто?

По слогам говорила я, глядя на то, как менялась в лице моя старая знакомая и односторонняя подруга детства. Односторонняя потому, что она считала себя моей подругой, а я её – нет.

- Дагмар, ты чего? – Расстроившись, спросила она.

- Ничего, иди куда шла. – Огрызнулась я и, встав с чемодана и схватив его за ручку, я двинулась по улице, удаляясь от неё. Эта всё не унималась.

- Дагмар, где ты пропадала? Что с тобой случилось?! Даг!!!

- О боже, что? – Не останавливаясь и не оборачиваясь, своим видом напоминая наркомана, с накинутым поверх кепки капюшоном, устало спросила я.

- Почему тебя так долго не было?

- У меня были дела. – Солгала я.

- Что за дела такие, что ты не приезжала к нам?

«Задолбала».

- Мне со своей бандой срочно требовалось перевернуть в школе всё вверх дном, совершить парочку актов вандализма на главной улице и сесть в тюрьму. – А вот это правда. Ну, не совсем в тюрьму, в камеру предварительного заключения, пока родители не внесли за меня внушительный залог и меня не выпустили. А вот ребята… Вспомнив сейчас про них, я немного перестала жалеть, что уехала из своего города.

- Правда?! – Ужаснулась рыжая.

- Я на клоуна похожа? – Ответила я тупым вопросом на тупой вопрос.

- Нет… - Настроение девушки портилось с каждой секундой, зато моё неотступно ползло вверх. – Но, Даг… Ты вообще, какими судьбами сюда к нам? И надолго ли? – Робко поинтересовалась девушка таким тоном, мол, это я просто так сказала, можешь не отвечать.

Мне и не хотелось. Не люблю я разговаривать о родителях, что в настоящем, что в прошедшем времени. Как бы от этой дылды в яблоках отделаться? О, она наверняка куда-то шла, точно. Только вот вопрос, как к ней обратиться? Эй ты? Нет, вижу, личность она эмоциональная, поймёт, что я её ненавижу, хотя да, я так пыталась это скрыть, ещё сделает с собой что-нибудь. Чёрт, как же её имя звучало? Хлин? Нет, не то… Свейна? Не, да ты погляди на неё, какая это Свейна, это имя мне идёт, но никак уж этой смазливой девчонке. Может быть Астрид? Не уверена… Как же, чтоб её… Знаешь… О, точно!

- Знаешь, по-моему, ты куда-то собиралась, я верно поняла? – Насколько это было возможно, вежливо спросила я, чуть-чуть даже переиграв. Хотя не суть, эта вон уже готова башкой о фонарный столб расшибиться от радости.

- А, ну, да, я к твоей бабушке шла, хотела узнать, во сколько ты приедешь…

- Зачем? – Не дослушав её повествование до конца, с вызовом в голосе спросила я.

- Ну, как зачем, чтобы тебя встретить! – С детским энтузиазмом проговорила она. Боже ж ты мой, ей лет восемнадцать, а её развитие остановилось на стадии шестилетнего ребёнка, вы только посмотрите на неё. Косички, сарафанчик, беленькие туфельки… Фуу!!!

- Замечательно! – Передразнила я девушку, точно так же как и она, улыбнувшись во все зубы, но сарказма рыжая, видимо, не поняла.

Я отвернулась от неё и продолжила свой путь к дому бабушки, мне очень хотелось немного передохнуть от такого шквала событий. Однако не стоит забывать о моём рыжем проклятии.

- Слушай, а может быть, я тогда тебя провожу? Ты, наверное, уже дорогу подзабыла за эти три года.

- А у меня есть выбор? – Измученно поинтересовалась я, волоча за собой чемодан.

Девчонка либо не услышала, либо пропустила мимо ушей мою реплику и снова принялась что-то бессвязно тараторить.

- Твоя бабушка нам всем рассказала, что ты приезжаешь сегодня. Мы все очень обрадовались, особенно Ньёд. – Произнеся последнее слово, девчонка хихикнула.

- Ну, спасибо бабуль… Кто особенно? – Безо всякого интереса уточнила я, заворачивая за угол, идти осталось, если мне память не изменяет, не так уж и много, станция сама по себе находилась на окраине города, где-то неподалёку на отшибе располагался домик моей бабушки.

- Ты что, не помнишь Ньёда? – Со смесью удивления и возмущения спросила девушка. Интересно, а что будет, когда я у неё её же имя спрошу?

- Нет. – Сказала я, как отожгла.

- Как же так?!

Дорога оказалась длиннее, чем я ожидала.

- Ну, не помню, и что? – Начиная раздражаться, отозвалась я.

- Он ещё встречать тебя вызвался! Стой, а разве не…

- Не-е-е! – Громко оборвала я девушку, прибавляя шагу.

Совсем забыла об этом парне-с-табличкой. Наверняка это и был тот таинственный Ньёд. И сейчас, прождав возле пустого поезда минут пятнадцать и уже отчаявшись, он должен направиться к моей бабуле, чтобы оповестить её о том, что внучку ей не доставили.

- Но Даг! – Обескуражено воскликнула рыжая.

- Даг?! – Послышалось удивлённое восклицание за моей спиной. Голос, если судить по тембру, принадлежал молодому парню.

Я выпустила чемодан из руки, и он резко ударился дном о землю.

- Да ладно! – Измученно сказала я, после чего на автомате подхватила чемодан и дала от этих двоих «друзей детства» дёру.

- Как же вы все меня задолбали!

А ведь я только приехала. Погони за собой я не слышала, но остановиться не решилась, слишком уж сильно не хотелось мне проводить ещё хотя бы пять минут в компании своих старых знакомых, которые, цитирую, «так по мне соскучились». До бабушкиного дома я добралась за две минуты.

 

***

---

Л. Каганов. "Ода зимней депрессии"

В день, когда студенты сдали сессию,
а простой народ закончил пить,
наступает зимняя депрессия,
да и как же ей не наступить?

Мы же вам не Ленины, не Сталины,
не ведем гражданскую войну.
Очень без депрессии устали мы.
Наступай уже скорее, ну!
Хватит прыгать! Нервы не казенные!
«Выжить без депрессии нельзя»,
— скажут нам британские ученые,
бороды унылые грызя.
Нужен отдых, это знают многие.
На маршруте должен быть привал.
Вроде даже где-то в психологии
кто-то умный что-то там писал.
Хватит ржать и на работе вкалывать!
Хватит петь корпоративный гимн!
Хочется уже чего-то вялого!
Потупить над чем-нибудь таким!
Вспомните: ведь сколько в жизни прелестей!
Радостей простого бытия!
Скажем, посидеть с отвисшей челюстью,
как вчера все утро делал я!
Проведи рабочий день в прострации
с остальными сонными людьми!
Почитай статьи и презентации —
и в статьях ни слова не пойми!
Посиди мешком, чтобы слиплись органы!
Разложи «Косынку» и «Пасьянс»!
«Тетрис» не включай — он слишком дерганный.
Не забудь: депрессия у нас!
Словно зомби, походи по комнате,
пошурши бумагой на столе.
Зимняя депрессия! Запомните:
каждый год приходит в феврале!
Подготовься к ней уже заранее —
так примерно за недели три:
с января ходи на совещания,
но ни слова там не говори.
Прекращаем хвастать интеллектами!
Чаще делай морду кирпичом!
Запусти дела свои с проектами,
чтобы было погрустить о чем.
Не мечись — в депрессии не мечутся!
Собирай причины для тоски:
зубы не лечи — пусть сами лечатся,
не меняй линялые носки,
главное — как следует запомните:
должен окружать унылый вид.
Разведи ремонт однажды в комнате —
и оставь в известке, пусть стоит.
Поживи проблемами вчерашними —
скучно, не заглядывая вдаль.
А потом с начальством и домашними крепко,
но со вкусом поскандаль.
Помни: тут как раз нужна агрессия.
Все испорть, как Тузик — свежий снег.
Ведь у вас же зимняя депрессия!
Вы же милый тонкий человек!
Всех пошли! Давай! Тебе понравится!
И надуйся на весь мир затем!
Заходи, депрессия, красавица!
Для тебя готово столько тем!
Все болит! И ничего не хочется!
Все достало! Скучно! Жизни нет!
Сколько можно! И когда все кончится!
Вот тебе примерный список бед:
денег нет. И не было. Не выдали.
В мире нет получек и зарплат.
Где последний раз мы деньги видели?
Тридцать штук две тыщи лет назад.
Распахни окошко сайта с блогами
и кричи из этого окна,
оглашая интернет тревогами,
что у нас говно, а не страна!
И затем, чтоб укрепить депрессию
и настроить мозг на нужный лад,
громко прокляни свою профессию,
жизнь, коллег, друзей и всех подряд.
И конечно, тема есть отличная —
от нее трепещет вся душа.
Это — наша жизнь. Ну та, что личная.
Та, что не бывает хороша.
Хоть ты в браке или разведенная,
друг, подруга, муж, жена, семья —
над тобой небесное бездонное
мощное пространство для нытья!
Чтоб совсем пробрало, взяло за душу,
вслух произнеси сто раз подряд:
«Почему я до сих пор не замужем?!»
(Даже если пару раз женат.)
Нарисуй печаль, на лоб повесь ее,
убедись у зеркала: легла.
Все в тебе должно кричать: депрессия!
Зимняя депрессия пришла! Жри! Тупи!
Вздыхай! Кряхти и жалуйся!
Ной и дребезжи, как старый бард!
Ждем тебя, депрессия, пожалуйста!
С января через февраль по март!
Дорожим тобой, как свежей сплетнею!
Ждем тебя, как пассажир трамвай!
А затем — весеннюю и летнюю!
А потом — осеннюю давай!

Браво! Прекрасный слог! Поклоняюсь!

грэг.

---

мы с тобой одной крови: ты дебил, и я - гот...

Взято с одного сообщества. Опубликовано грэг при поддержке комментатора деда Рудольва.

Ваш ребенок - ГОТ?
Как определить, ГОТ ли ваш р.ёбенок?

1) Носит чёрную одежду.
(Господа шлюхи, не носите черные колготки и чулки. Вы-ГОТЫ!)
-2) Делает пирсинг или татуировки.
(Бабочка на интимном месте-ГОТ)
-3) Носит пентаграмму или анк - символ древних египтян, используемый ими в
сатанинских ритуалах
(Древние египтяне были сатанистами?!)
- 4) Носит рок-футболки.
("Я люблю Cinema Bizarre"
-5) Слушает готические группы, такие как Мэрилин Мэнсон, и прочуюантисоциальную музыку.
(Менсон-это Индустриал, неучи. И что всех остальных исполнителей обидели?! И вообще, Менсон с Эменемом спутался..Это уже рЭп.)
- 6) "Зависает" с новыми подозрительными друзьями.
(Висеть с друзьями нехорошо. Вообще, виселица это очень плохо.)
- 7) Не проявляет интереса к церкви, молитвам, спорту.
(Может р.ёбенок ботаник? А..?)
- 8) Принимает наркотики.
(Не, ну определенно ГОТ. Все наркоманы-ГОТЫ.)
- 9) Убивает людей для забавы.
(Это полный ахтунг, детишки)
- 10) Гуляет по ночам и пьёт кровь
(Шлюхи, вы точно ГОТЫ. А про кровь..что сказать, мило ^^)
- 11) Смотрит кабельное телевидение
(Это страшнее, чем пить кровь)
- 12) Жалуется на головные боли, скуку, тошноту
(а может у него просто рак мозга уже давно, а...?)
- 13) Стал скрытным.
(Во шпион Готического Фронта)
- 14) Проводит большую часть времени в одиночестве.
(Робинзон Крузо был ГОТОМ?)
- 15) Плохо ведёт себя в школе.
(Басота-вы ГОТЫ.)
- 16) Забывает делать уроки, возможно под влиянием наркотиков или алкоголя
(А может лени?)
- 17) Слушает музыку на полной громкости, возможно под влиянием наркотиков или алкоголя
(А может он просто глухой ленивый наркоман гопник?)
- 18) Пользуется компьютером или Интернетом
(МЫ ВСЕ ГОТЫ!!!)
- 19) Читает научную фантастику или приключения
(Конан Дойл сатанинское чтиво! Марк Твен - тоже! В топку! Даешь жития святых!)
- 20) Ведет злобные записи в личном дневнике - вы сможете найти его, если обыщете комнату ребёнка.
Святая Инквизиция блеать)
-21) У него появляются пароноидальные фантазии - много готов обвиняют их родителей в шпионаже за ними
(и это после совета прочитать дневник р.ёбенка)
- 22) Исследует опасные религии культа типа wicca, сатанизма, индуизма и буддизма
(Буддизм-писец какая опасная религия. Генитально.)
-23) Использует кровь христианских младенцев, чтобы надписать пентаграммы или другие символы на церквях и школах
(Кабельное все-равно хуже.)
- 24) Спит слишком много или слишком мало.
(Спать всем точно по расписанию, ГОТЫ хреновы)
- 25) Ест слишком много или слишком мало
(больные булимией и анорексией тоже готы, а вы как думали?)
-26) Смотрит порнографию или иным образом проявляет интерес к сексу
(Все. Назад пути нет. Пойду пить кровь и смотреть кабельное.)
- 27) Является
гомосексуалистом, бисексуалом, или "панасексуалом"
("Еби в жопу-будь ГОТОМ!)
- 28 Курит
(Гламурные сучки, а вы ведь..нашинские!)
- 29) Разбрасывает по дому шприцы или другие подозрительные предметы
(прям ходит и разбрасывает из большой такой корзинки)
- 30) Если ест готическую еду, типа Макдональдса, шоколада или овсяных хлопьев
(Поешь готишную овсянку)
- 31) Говорит: "Я - гот"
(да, вдруг у родителей ещё сомнения остались)
- 32) Носит значок с надписью "Я гот".
(это глухонемой вариант)
- 33) Ходит по подозрительным клубам и местам.
(следите за р.ёбенком-следите)
- 34) Собирает чугунные котлы
(во хобби у р.ёбенка)
- 35) Танцует под музыку
(оу..)
- 36) Ведет себя любым другим странным и пугающим образом!
(а может..глухой маньяк гопник с раком мозга и булемией?)

ваши бурные овации деду Рудольфу и почётная грамота от грэг лично, как выжившиму после прочтения данной чуши

грэг

@темы: чушь собачья, готы

---

ещё одна финя из захламлённой несчастной головы...

Начнём с одного интересного, будем надеяться, придуманного момента из жизни придуманных людей. Хотя, почитав "Ебать мою жизнь" грэг теперь не может быть вообще ни в чём уверена.

"Сын прибегает к матери на кухню.

С: - Мама, мама!

М: - Что, сынок?

С: - Мам, там папа в коридоре повесился!

Мать срывается с места, несётся в коридор, но никого там не обнаруживает. Выбегает улыбающийся сын с выразительной блядской рожей.

С: - С первым апреля, никому не верю! Он в спальне повесился."

Мы шутили, ха-ха. А о последствиях, как и всегда, никто не думает. Никто друг о друге не думает, все думают только о себе. Конечно, грэг прекрасно понимает, что подобный "себятизм", как писал Приставкин, уже так крепко укрепился в нашем быту и обиходе, что пора бы успокоиться и опустить руки, а лучше влиться в эгоистичный, изуродованный, извалявшийся в грязи коллектив, но остатки моего, грэгор, допотопного воспитания по диснеевским сказкам не даёт самым ужасным качествам пустить корни в душу. Не могу я так поступать, идти вразрез с моим пониманием, опять же, воспитанием и поступать так, как поступает сейчас добрая половина нашей планеты. Очень многие люди, которые изничтожают свою внутреннюю красоту, проявляющуюся в обычных человеческих поступках, человеческих, а не человекообразных, являются верующими, христианами. Веруя в бога, люди думают, что они автоматически получают бонус и какую-то привилегию, то есть, это можно совершать, то можно совершать, потом схожу в церковь, поставлю свечечку, внесу пожертвования в церковный фонд и всё, можно будет грешить дальше. А между тем хороших, мудрых, интересных людей осуждают полные им противоположности, потому что "хорошие" являются атеистами. А, да, ну и ещё они не следуют новой модной тенденции "есть только я, вы лишь моё окружение".

И что самое страшное, сейчас изо всех сил стараются подобные вещи пропагандировать... Зачем?! Для чего, скажите мне, философы вы грёбаные, политики вы злосчастные!!! Потому что человек должен жить только для себя?! Ага, потом подохнешь, сам себе могилку выкопаешь, сам в неё ляжешь и сам заколотишь крышку гроба. Замечательно! Только ты уже этим занимаешься, друг мой.

Посмотрю я на таких людей.

Идейная составляющая плана правильная. Если бы только у человека не было чувств. Если бы было всё равно, как он будет жить дальше. Он просто просчитывает максимально удобные ходу, даже если придётся в своих лаковых ботинках пройтись по головам, или своими шпильками проломить какому-нибудь несчастному череп. Такая вот закономерность. И тех, кого это устраивает, становится всё больше и больше. Больше бездушных машин. И никакой Коннор нам не поможет.

Чёрт возьми, грэг, для кого ты это пишешь?! Что ты вообще делаешь, кому пытаешься голову порошком прочистить, кому желаешь язык с мылом помыть? Мы же все крутые. Мы же все любим фильмы "Кислород" и что-нибудь из репертуара Гай Германики...

грэгор, заткнись, ага.

Заткнись, а то станешь ещё атеистом.

пока.

грэг.

---

грэгор спит, она устала

Не заметили, у грэг всё короче и короче посты. Хотя кому тут замечать, тупица, тебя всё равно никто не читает... Ну, не важно.
Вот список того, что грэг намеревалась сделать сегодня:
- подмести в квартире
- приготовить яичницу
- купить тесты по грёбанному русскому языку
- решить парочку
- пожрать борща
- поспать
- съездить к бабушке
- выучить числа на немецком языке
А вот список того, что грэг сегодня сделала, так сказать, почувствуйте разницу:
- поскользнулась на луже в ванной. Послала всё на три буквы. Будем считать, что на МРТ.
- приготовила уголь на продажу.
- таки купила тесты по грёбанному русскому языку (!!!)
- забыла, зачем вообще сегодня выходила из дома, и выходила ли.
- пожрала пельмени
- дрыхла
- теперь компьютер мой родственник. Думаю понятно, чем увенчалась попытка грэг встать со стула.
- ничего нового для себя, кроме числа seiben, я не выучила.
Из этого можно сделать вывод, что грэг настолько скучно, что ей аж нечем заняться. Класс. Видимо, опять список моих достижений потерпит операцию по обрезанию... Кстати, со Старым Новым годом вас. Это же кому в голову пришло придумать этот праздник и вернуть в наш быт? Отмечают, конечно, не на ровне с обычным Новым годом, но это только потому, что русскому человеку просто не сообщили, что так отмечать в принципе можно. Хотя, кто будет спрашивать? И кого? Веселуха...
Пальцы окостенели, они не могут нормально бегать по клавиатуре и попадать на нужные клавиши, они делают так, что когда мою писанину читаешь, складывается ощущение, что грэг очень долго и упорно со стола падала на клавиатуру всем туловищем. Со скуки и не таким займёшься.

Правда, кому нужно подметать квартиру, ведь комы пыли на фоне паркета выглядит так стильно... Боже, дизайнеры, введите моду на пыльные квартиры! Я ведь не для себя, для всех ребят в мире! И даже для некоторых взрослых. Если их таковыми можно назвать, раз к их возрасту в мозгу не развился хронический педантизм...
Нет, честно, ну не могу я сейчас ничего писать! пока!

уставшая
грэг.